Как билингвы теряют второй язык. Лингвистика.

Что такое билингвизм? Как вырастить ребенка-билингва? Как помочь ребенку сохранить оба языка, на которых он говорит с детства?

 На эти вопросы ответила Екатерина Рублева, кандидат филологических наук, доцент Института русского языка и культуры МГУ имени М.В. Ломоносова, в лекции «Что такое билингвизм. Как дети-билингвы помогают родителям адаптироваться в чужой стране». Slon публикует ее сокращенную версию.

Билингвизм – это способность человека говорить более чем на одном языке. Под билингвами понимают всех людей, владеющих языком «один+». Если в школе или университете вы изучали иностранный язык и можете на нем хотя бы что-то понять, то можете считаться билингвом. А если таких языков более двух-трех, то вы уже полилингв. По статистике на 2012 год, свыше 70% людей – билингвы и полилингвы. Каждый третий житель планеты в возрасте до 16 лет является билингвом или полилингвом, а через 10–15 лет каждый второй ребенок будет билингвом. Это связано с распространением миграции.

Миграция – процесс глобальный, она ощутимо способствует появлению билингвизма и росту числа билингв. Есть миграция, значит, нужен путь адаптации мигрантов, и вот здесь развитие билигвизма зависит от того, каким конкретно этот путь будет. Есть разные варианты. Первый – это ассимиляция. Ситуация, когда человек полностью вливается в инородную среду, как языковую, так и социальную, растворяется в ней, отрываясь от собственных культурных, социальных и языковых корней. Второй – сепарация, ее мы можем наблюдать на примере диаспор. Приезжая в страну, мигранты сохраняют привычный уклад и национальный колорит, не стараются влиться в культуру, которая их окружает. Возьмем турецкие диаспоры в Германии: там есть люди, проживающие на территории страны в третьем поколении, и они, имея германский паспорт, не владеют немецким языком. Кроме ассимиляции и сепарации существует третий вид – маргинализация. Это как неприятие чужой культуры, так и нежелание сохранять собственную, что обычно ведет к криминализации сообщества и деградации личности.

Оптимальный же способ адаптации – это интеграция. Она предполагает, что человек, сохраняя свою культуру, пытается влиться в культуру и в язык принимающей его страны.

Когда мы говорим о билингвизме, нужно иметь в виду, что он бывает как индивидуальным, так и массовым. Массовый билигвизм – это национальный и региональный, как, например, в таких странах, как Бельгия, Швейцария, Финляндия, Канада, причем процентное соотношение между представителями языковых групп значения не имеет. В Финляндии два языка, финский и шведский, признаны государственными, хотя на шведском говорят 5,5% населения. В восточном регионе страны статус регионального имеет русский язык. В Канаде два языка, французский и английский. Французский является первым государственным языком, английский – вторым, хотя франкофонов там всего 21%.

На территории бывшего Советского Союза существовал только один государственный язык – русский. Вдобавок в каждой из республик наличествовал региональный язык, кое-где таковых было несколько. Сегодня русский язык имеет особый статус в Казахстане и Белоруссии. 

Откуда берутся дети-билингвы?

Индивидуальный билингвизм может быть ранним или поздним. Ранний билингвизм встречается у детей в семьях, где родители говорят на разных языках или сами являются билингвами. Поздний билингвизм – обычно приобретенный: родители сознательно учат ребенка второму или третьему языку. Существуют такие понятия, как стихийный билингвизм, то есть естественный, и учебный, то есть искусственный.

Ребенок начинает слышать звуки и слова еще до рождения, внутриутробно, на сроке от пяти месяцев. В это время у плода формируются барабанные перепонки. К девяти месяцам от роду все нужные участки коры головного мозга сформированы в достаточной мере для того, чтобы ребенок начал говорить. Синапсы, обеспечивающие процесс мышления, развиваются, и их количество становится максимальным между 9 месяцами и годом. В это время в детском головном мозге синапсов, отвечающих за речь, на 50% больше, чем у взрослого человека. В 10 месяцев закладывается фонологические системы: если ребенок с рождения слышит два языка или более, то в этом возрасте он уже не просто различает их, но у него уже и формируются навыки, которые он вам продемонстрирует впоследствии. Поэтому если вы в ситуации монолингвизма решите обучать вашего ребенка второму языку, приниматься за это лучше с рождения. К году ребенок начинает говорить, и первые слова у всех детей одинаковые – «баба», «мама», «папа», «дай»; а первые звуки, независимо от языка, – это «б», «м», «п».

Ребенок проходит через критические периоды, так называемые окна роста. В какой-то момент формируются определенные навыки, и больше мозг к этому процессу не возвращается. Так, грамматические навыки у ребенка формируются к трем годам. А в 3,5 года происходит «взрыв»: он накопил знания и с трех с половиной лет начинает их продуцировать. Родители удивляются – ребенок не очень хорошо говорил, а тут сразу начал изъясняться при помощи сложноподчиненных конструкций! Это очень хорошо проиллюстрировано в книге Корнея Чуковского «От двух до пяти»: «Ногти у нас на ногах. А которые на руках – это рукти». 

Как теряется язык матери

Для ребенка в возрасте от 0 до 3 лет самую важную роль играет мама, она и проводит с ним больше всего времени. Важно говорить на языке ребенка: агукать, угугать, сюсюкать. Доказано, что дети, с которыми родители общаются на понятном им языке, начинают говорить раньше.

Возьмем стандартную ситуацию для семей, где два языка, – мама русская, папа иностранец, семья живет в стране отца. В 4 года происходит первая социализация, малыши отправляются в детский сад. Там общение происходит не на материнском языке, а на том, на котором говорит папа и его окружение. И вот здесь может начаться отторжение маминого языка. Мало того, примерно в этом возрасте ребенок как раз становится для отца интересным. До того за ним надо ухаживать, он несамостоятелен, он не может выражать свои мысли. А в 4 года – это уже самостоятельная единица. Начиная больше общаться с отцом, ребенок видит значимость языка последнего. Он может вполне осознанно прийти к маме и отказаться говорить на ее языке, объяснив, что он ему не нужен. А если он знает, что мама владеет языком папы, то первый вопрос окажется таким: «Мама, а почему бы нам не говорить на том языке, который знаем мы все?»

В этот момент родители должны очень четко решить для себя, нужен ли им билингв или человек, который впоследствии будет изъясняться на ужасном суржике. Если решение – не растить билингва, выбрав язык отца, то тут схема понятна – все переходят на один язык. Только потом не стоит удивляться, когда лет в 18 ребенок предъявит им вполне конкретную претензию – почему вы не сохранили язык матери? Зачем перешли на один?

Был такой французский лингвист Граммон, который вывел формулу – «один родитель – один язык». То есть родители договариваются друг с другом о том, мама всегда говорит с ребенком на своем языке, а папа – на своем, и языки не смешиваются. Как общаются родители между собой – это уже вопрос договоренности самих родителей.

Наступает момент, когда ребенку нужно идти в школу, и тут его захлестывает вторая волна социализации. Школа – это огромный стресс именно для мамы, потому что теперь ей уж точно нечем аргументировать необходимость сохранения ее языка. Ребенок, теряющий связь с языком матери в 6 лет, никак не сможет восстановить его, кроме как заново изучив.

Обычно именно в этот период родители сдаются. Чтобы сохранить второй язык, нужно найти какую-нибудь программу или группу детей, которые его учат, и интегрировать туда ребенка. Можно найти школы, где происходит так называемый диалог культур.

В 12–14 лет идет третья волна социализации, вступление в подростковый возраст – самый трудный период, тут вам и гормональный взрыв, и психологический, и физиологический. Подросток начинает переосмысливать картину мира, свое место и роль в ней. Конфликт с родителями неизбежен. И, как правило, он ведет к полному отказу ребенка говорить на мамином языке. В этот момент стоит обратить особое внимание на психологическое состояние ребенка-билингва. 

 Мифы о детях-билингвах