Экономическая политика в США и Европе редко имеет одинаковые черты, но ее различия бывают преувеличены, или они быстро сужаются. Это утверждение верно и для антимонопольной политики, где наблюдалась сильная конвергенция. Европейская комиссия, следящая за соблюдением антитрестовского законодательства, склонна относиться более настороженно к крупным слияниям, но способ оценки таких объединений очень близок к американской практике. Так в политике контроля над деятельностью картелей комиссия приняла на вооружение многие методы и модели ее американских коллег.
Тем не менее, по одному антимонопольному вопросу расхождения довольно широки: как обходиться с фирмами, которые имеют столь большую долю на рынке, что препятствует развитию конкурентов? В высокотехнологичных отраслях, таких как обработка данных и телекоммуникации, фирмы вынуждены следовать отраслевым стандартам, чтобы гарантировать совместимость устройств и программного обеспечения. Это дает владельцам выигравших стандартов, таким как Microsoft, колоссальную рыночную силу.
Такое господствующее положение создает напряженность между правами собственности и антимонопольными принципами. Американские власти старались держаться в стороне от того, чтобы заставлять доминирующие фирмы предоставлять конкурентам доступ к своей частной собственности, будь то физическая (как в случае с сетями телекоммуникаций) или виртуальная (как с машинным кодом). На их взгляд, права интеллектуальной собственности необходимо защищать и поддерживать, чтобы стимулировать инновационную деятельность фирм. Патенты и авторские права - законная премия за новые изобретения. А представителям правительства следует осторожно относиться к политике принуждения компаний, делиться их коммерческой тайной во имя конкуренции.
Европейцы, напротив, стремились освободить доступ к телекоммуникационным сетям во Франции и Германии. Они потребовали, чтобы Microsoft сделала частную информацию о своей операционной системе Windows доступной для конкурентов, что позволило бы фирмам легче конкурировать в разработке программного обеспечения.
Какое представление является более правильным? Джон Викерс из Оксфордского университета и некогда руководитель главного британского антимонопольного органа, изучая экономическую литературу, пришел к заключению, что основанный на невмешательстве подход далек от идеала. Он, как и многие экономисты, когда дело доходит до обсуждения отношения к доминирующим фирмам, старается придерживаться «золотой середины». Американская политика слишком осторожна в том, чтобы наступать на ноги крупным фирмам, а европейцы довольно смело могут вмешиваться в их дела.
Опираясь на результаты недавней научной работы, Викерс отмечает несколько пунктов, говорящих в пользу политики вмешательства в дела крупных фирм. Во-первых, он описывает основные принципы моделей, которые предполагают, что конкурент с меньшей вероятностью разработает новые продукты, если не может участвовать в прибыли от изобретений доминирующей фирмы. Если ведущая фирма свободно лицензирует свою технологию на жестких условиях, она ограничивает прибыль конкурентов, которые должны будут ей платить. Правда, это побуждает конкурирующие фирмы вводить новшества, так как предполагаемое вознаграждение окажется больше. Но в итоге, стимулов для инновационной деятельности больше в том случае, когда доступ предоставляется более свободно, потому что прямая прибыль ценней.
Второй аргумент в пользу сдерживания доминирующих фирм заключается в том, что борьба за введение новшеств имеет свойство становиться наиболее острой там, где есть тесное соперничество за то, чтобы быть доминирующей фирмой. Если ведущие на рынке компании вынуждены лицензировать свое ноу-хау на мягких условиях, это уменьшает их вознаграждение за исследования и разработки (НИОКР). Но это также позволяет намного меньшим фирмам довольно быстро их догонять. Хотя прибыль от любых новых изобретений будет ниже, они станут более активно ее преследовать, когда конкуренты будут наступать им на пятки.
У антимонопольных органов может быть намного больше причин посягать на права собственности, если доминирующая фирма использует их, чтобы подавлять "последующее" нововведение. Идеальное устройство вознаграждало бы за оригинальные изобретения и не душило бы связанные продукты при рождении. Это означает, предоставить изобретателю новой технологии долю прибыли от связанных продуктов, в то же время оставляя конкурентам достаточную часть для того, чтобы сделать их жизнеспособными. Если доминирующая структура опасается, что новое дополнение, доработка повредят ее собственной технологии, то она не будет иметь дело с конкурентами ни на каких условиях. В этом случае, вероятно, придется вмешаться представителям правительства. Так в деле против Microsoft в Америке основные претензии к корпорации заключались в том, что она попыталась вытеснить Netscape с рынка web-браузеров, опасаясь, что программное обеспечение конкурента могло использоваться как платформа, чтобы конкурировать с Windows.
Рассмотренная Викерсом литература позволяет предположить что, если антимонопольные органы будут держать доминирующие фирмы в узде, это не обязательно приведет к сдерживанию инноваций. Экономическая мысль в этой сфере так четко и не определила устойчивое руководство о том, когда следует вмешиваться правительству. Однако ставит под сомнение эффективность американской конкурентной политики последних лет. Идея о том, что вмешательство антимонопольных органов не способно помочь, также отступает.
Кристин Варни, глава антимонопольного департамента министерства юстиции США, выступает за изменение «чрезмерно мягкого» курса, одобренного предыдущим правительством. Из замечаний госпожи Варни можно сделать вывод, что трансатлантический поток идей относительно антимонопольной политики теперь, возможно, переместиться с востока на запад.