Византийская империя
Византийская империя
Государство, оформившееся в 395 г. вследствие окончательного раздела Римской империи после смерти императора Феодосия I на западную и восточную части. М... читать далее »
Статьи по истории Византийской империи
06.02.2010 00:00

О. Юревич. Андроник I Комнин. Глава V. Византия.





Юре­вич О. Ан­д­ро­ник I Ком­нин.


Гла­ва V

Странствия
по землям Вос­то­ка

По­сле смер­ти Гезы II (1161), быв­ше­го в за­го­во­ре с Ан­д­ро­ни­ком, Ма­ну­ил пре­ду­смот­ри­тель­но об­ра­тил свое вни­ма­ние на Венг­рию, пы­та­ясь еще боль­ше ук­ре­пить там гре­че­ское влия­ние. Ко­неч­ной це­лью его пла­нов бы­ло при­сое­ди­не­ние Вен­гер­ско­го ко­ро­лев­ст­ва к сво­ей им­пе­рии. Ма­ну­ил про­во­дил по­ли­ти­ку, на­прав­лен­ную на ос­лаб­ле­ние по­ло­же­ния Сте­фа­на III, под­дер­жи­вая в про­ти­во­вес ему его дядь­ев, Сте­фа­на IV и Ла­ди­сла­ва, а так­же вен­гер­ское ду­хо­вен­ст­во. На­ча­лась борь­ба по­ли­ти­че­ских пар­тий, в ко­то­рую был втя­нут так­же чеш­ский ко­роль Вла­ди­слав[1]. Од­на­ко до­воль­но ско­ро ме­ж­ду парт­не­ра­ми бы­ло за­клю­че­но со­гла­ше­ние (1164). Бе­ла, брат Сте­фа­на III и при­знан­ный на­след­ник тро­на, пе­ре­се­лил­ся под име­нем Алек­сея в Кон­стан­ти­но­поль, где он по­лу­чил про­з­ви­ще «Дес­пот» как бу­ду­щий суп­руг Ма­рии, до­че­ри Ма­нуи­ла I, и на­след­ник ви­зан­тий­ско­го пре­сто­ла[2]. В се­ре­ди­не ап­ре­ля ан­ти­ви­зан­тий­ская пар­тия Венг­рии на­ча­ла во­ен­ные дей­ст­вия про­тив Ви­зан­тий­ской им­пе­рии. Венг­ры за­хва­ти­ли кре­по­сти Зев­гмин и Сир­мий. В во­ен­ном по­хо­де ви­зан­тий­ской ар­мии при­нял уча­стие, как мы уже го­во­ри­ли, Ан­д­ро­ник, ко­то­рый не­за­дол­го до это­го вер­нул­ся из Га­ли­ча в Кон­стан­ти­но­поль. Кин­нам го­во­рит о нем как о глав­но­ко­ман­дую­щем, ко­то­рый вел оса­ду Зе­вг­мина[3].


Вой­на кон­чи­лась за­клю­че­ни­ем ми­ра и три­ум­фом им­пе­ра­то­ра, ко­то­рый был тор­же­ст­вен­но от­празд­но­ван в Кон­стан­ти­но­по­ле[4]. Ан­д­ро­ник был то­гда сви­де­те­лем важ­но­го со­бы­тия в ко­ро­лев­ском двор­це. Ма­ну­ил ре­шил объ­е­ди­нить Венг­рию с Ви­зан­ти­ей пу­тем за­клю­че­ния брач­но­го сою­за. Он за­ста­вил всех при сво­ем дво­ре при­сяг­нуть в поль­зу сво­ей до­че­ри Ма­рии и ее на­ре­чен­но­го Алек­сея (Бе­лы), ко­то­рый дол­жен был стать им­пе­ра­то­ром по­сле смер­ти Ма­нуи­ла[5]. При­сут­ст­вую­щие не от­ва­жи­лись про­ти­вить­ся во­ле им­пе­ра­то­ра. Толь­ко Ан­д­ро­ник за­про­тес­то­вал. Он вы­сту­пил с ре­чью, в ко­то­рой объ­яс­нил, что Ма­ну­ил вполне может ждать от сво­его вто­ро­го бра­ка по­яв­ле­ния от­пры­ска муж­ско­го ро­да, ко­то­рый, ес­те­ст­вен­но, и унаследует от­цов­ский ски­петр. То­гда при­ся­га бу­дет на­ру­ше­на, по­это­му при­но­сить ее сей­час со­вер­шен­но не име­ет смыс­ла[6]. Он еще до­ба­вил, что им­пе­ра­тор, ве­ро­ят­но, по­те­рял ра­зум, ес­ли не счи­та­ет ни­ко­го из ви­зан­тий­цев дос­той­ным ру­ки сво­ей до­че­ри, а из­брал ей в суп­ру­ги ино­зем­ца, к сты­ду тех, кем он пра­вит[7].


Эта весьма рис­ко­ван­ная речь бы­ла от­кры­тым вы­зо­вом им­пе­ра­то­ру. На это мог ре­шить­ся, ра­зу­ме­ет­ся, толь­ко Ан­д­ро­ник. Од­ни, как за­ме­ча­ет хро­нист, ду­ма­ли о при­ся­ге то же са­мое, они да­же не скры­ва­ли сво­его мне­ния; дру­гие, на­про­тив, не вы­ска­зы­ва­лись и при­дер­жи­ва­лись той точ­ки зре­ния, что во­ля им­пе­ра­то­ра на­прав­ле­на во бла­го оте­че­ст­ву, а не на то, что­бы слу­жить интересам Ма­рии[8]. На­ме­ре­ния Ма­нуи­ла, од­на­ко, не осу­ще­ст­ви­лись. В дей­ст­ви­тель­но­сти де­ло при­ня­ло, как это и пред­сказывал Ан­д­ро­ник, со­вер­шен­но дру­гой обо­рот: Ма­рия Ан­ти­охий­ская, вто­рая же­на Ма­нуи­ла, по­да­ри­ла им­пе­ра­то­ру сы­на.


Ан­д­ро­нику нельзя было позволить ос­та­ть­ся в Кон­стан­ти­но­по­ле. Его во­ле­вая, силь­ная лич­ность бес­по­кои­ла им­пе­ра­то­ра. Он задумал уда­лить Ан­д­ро­ни­ка из сто­ли­цы, до­ве­рив ему ди­пло­ма­ти­че­скую мис­сию, ко­то­рая, по су­ще­ст­ву, не име­ла бы ни­ка­ко­го зна­че­ния. И слу­чай к это­му пред­ста­вил­ся. К кон­цу 1165 го­да вен­гер­ские во­про­сы бы­ли ула­же­ны, и это по­зво­ли­ло Ма­нуи­лу вплот­ную за­нять­ся де­ла­ми на Вос­то­ке. Шед­шие меж­­ду Венг­ри­ей и Ви­зан­ти­ей вой­ны бла­го­при­ят­­ство­ва­ли ак­ти­ви­за­ции дея­тель­но­сти ту­рок, на­прав­лен­ной глав­ным об­ра­зом про­тив кня­же­ст­ва Ан­ти­охия[9]; кро­ме то­го, уси­ли­лись цен­тро­беж­ные тен­ден­ции в Ки­ли­кии и Ар­ме­нии. Ма­нуи­ла осо­бен­но ин­те­ре­со­ва­ло со­стоя­ние сис­те­мы обо­ро­ны на вос­то­ке, и он при­да­вал боль­шое зна­че­ние той ро­ли, ко­то­рую долж­ны бы­ли иг­рать го­ро­да и кре­по­сти Ки­ли­кии со сто­ли­цей Тар­сом во гла­ве. По­это­му он на­зна­чал на­ме­ст­ни­ка­ми в эту про­вин­цию (ду­кат) са­мых да­ро­ви­тых из имею­щих­ся кан­ди­да­тов[10]. По­сле смер­ти Алек­сея Ак­су­ха должность ду­ки Ки­ли­кии, со зва­ни­ем глав­но­ко­ман­дую­ще­го[11], дос­тал­ся Ан­д­ро­ни­ку. Од­но­вре­мен­но ему бы­ло по­ру­че­но на­вес­ти по­ря­док и обес­пе­чить пре­вос­ход­ст­во воо­ру­жен­ных сил Ви­зан­тии[12]. Для полу­че­­ния нужных для этого вы­со­ких до­хо­дов Ан­д­ро­ник по­лу­чил ост­ров Кипр[13]. Го­су­дар­ст­вен­ные ин­те­ре­сы Ви­зан­тии тре­бо­ва­ли укрепле­ния безо­пас­но­сти го­ро­дов и кре­по­стей Ки­ли­кии, так как То­руц, князь Ма­лой Ар­ме­нии, под­нял мя­теж про­тив византийско­го вла­ды­че­ст­ва[14]. Его по­дав­ле­ни­ем и дол­жен был за­нять­ся Ан­д­ро­ник во вре­мя сво­его вто­рич­но­го пре­бы­ва­ния в Ки­ли­кии в 1165 го­ду[15]. По­сле то­го как це­лый ряд воо­ру­жен­ных по­хо­дов про­тив мя­теж­ных кня­зей не при­вел к ре­шаю­щей по­бе­де, Ан­д­ро­ник ре­шил дать То­ру­цу ге­не­раль­ное сра­же­ние. Но пока он вы­страи­вал свою ар­мию в тра­ди­ци­он­ный бое­вой по­ря­док — фа­лан­гу, То­руц, дей­ст­вуя с по­мо­щью гораздо бо­лее сла­бых от­ря­дов, на­нес византийцам со­кру­ши­тель­ное по­ра­же­ние. Ан­д­ро­ник, до­ве­ден­ный до край­но­сти, за­ме­тил То­ру­ца, ко­то­рый са­дил­ся на сво­его ко­ня, под­ска­кал к не­му, уда­рил его ме­чом по щи­ту, сбро­сил его на зем­лю и скрыл­ся к изум­ле­нию оше­лом­лен­ных вра­гов. То­руц ос­тал­ся в жи­вых бла­го­да­ря щи­ту и же­лез­но­му пан­ци­рю. Это при­несло Ан­д­ро­ни­ку боль­шую сла­ву[16], но про­иг­ран­ное сра­же­ние по­ка­за­ло, что он во­все не та­кой вы­даю­щий­ся стра­тег, ка­ким его при­вык­ли ви­деть[17], ес­ли он в Ки­ли­кии два­ж­ды по­тер­пел раз­гром­ное по­ра­же­ние. Сво­ей бра­ва­дой же он, дей­ст­ви­тель­но, пре­вос­хо­дил всех.


Ан­д­ро­ник не­ дол­го ос­та­вал­ся в Ки­ли­кии[18]. Склон­ный к па­те­ти­ке Хо­ни­ат го­во­рит, что че­рез не­сколь­ко дней по­сле по­ра­же­ния Ан­д­ро­ник при­знал, что «смер­то­убий­ст­ва, бит­вы, вой­ны и звук тру­бы Де­мо­са, Фо­бо­са и Аре­са, ко­то­рый так нра­вит­ся лю­дям, а так­же са­ми во­ен­ные дей­ст­вия, зна­чат го­раз­до мень­ше, чем та­ин­ст­во Аф­ро­ди­ты. Бо­ги­ня при­ве­ла его к Фи­лип­пе, жи­тель­ни­це со­сед­не­го го­су­дар­ст­ва». Так вы­гля­дит это по сви­де­тель­ст­ву по­эти­че­ско­го хро­ни­ста. Од­на­ко на са­мом де­ле, как го­во­рит Кин­нам, Ан­д­ро­ник ос­та­вил пост дуки Ки­ли­кии не про­сто так, без ка­ких-ли­бо ос­но­ва­ний[19]. По­зор­ное по­ра­же­ние Ан­д­ро­ни­ка и его пред­ви­де­ние не­об­хо­ди­мо­сти даль­ней­ших во­ен­ных дей­ст­вий ста­ли при­чи­ной то­го, что­ он в кон­це 1166 го­да на­чал ис­кать за­щи­ты в со­сед­ней Ан­ти­охии у кня­жны Фи­лип­пы, о ко­то­рой он мно­го слы­шал от ан­ти­охий­ских ла­ти­нян[20]. Ан­ти­охия и Ие­ру­са­лимское ко­ро­лев­ст­во фор­маль­но бы­ли го­су­дар­ст­ва­ми-вас­са­ла­ми Ви­зан­тий­ской им­пе­рии. По­это­му Ан­д­ро­ник как в кня­же­ст­ве Ан­ти­охия, так и в Ие­ру­са­лимском ко­ро­лев­ст­ве на­хо­дил­ся в сфе­ре влияния Ма­нуи­ла.


Фи­лип­па пре­неб­рег­ла за­ко­на­ми от­че­го до­ма, всту­пив с эле­гант­ным и кра­си­вым при­шель­цем в кро­во­сме­си­тель­ную лю­бов­ную связь[21], так как цер­ков­ное пра­во в Ви­зан­тий­ской им­пе­рии за­пре­ща­ло ин­тим­ные от­но­ше­ния с се­ст­рой не­вест­ки[22].


Из­вес­тие о но­вом «под­ви­ге» двою­род­но­го бра­та про­из­ве­ло на Ма­нуи­ла I оше­лом­ляю­щее впе­чат­ле­ние. Он по­те­рял на­де­ж­ду на воз­врат Ар­ме­нии и го­рел стра­ст­ным же­ла­ни­ем на­ка­зать Ан­д­ро­ни­ка. Им­пе­ра­тор не­мед­лен­но по­слал к ан­ти­охий­ско­му дво­ру се­ва­ста Кон­стан­ти­на Ка­ла­ма­на[23] с при­ка­за­ни­ем без­от­ла­га­тель­но при­нять на се­бя вер­хо­вен­ст­во над кня­же­ст­вом Ан­ти­охия. Он так­же пред­ло­жил Кон­стан­ти­ну сра­зу же, как толь­ко это ста­нет воз­мож­ным, вы­сту­пить пре­тен­ден­том на ру­ку Фи­лип­пы. Княж­на да­же не удо­стои­ла Кон­стан­ти­на бе­се­дой. Она вы­смея­ла его ма­лень­кий рост и уп­рек­ну­ла им­пе­ра­то­ра, что «он счи­та­ет ее очень на­ив­ной, ес­ли пред­ла­га­ет ей Ан­д­ро­ни­ка, ко­то­рый поль­зу­ет­ся боль­шой сла­вой и при­над­ле­жит к знат­но­му ро­ду, за­ме­нить че­ло­ве­ком не­из­вест­но­го про­ис­хо­ж­де­ния, ко­то­рый толь­ко со вче­ра или по­зав­че­ра на­чал при­об­ре­тать из­вест­ность». Мо­раль­но по­тря­сен­ный кон­ку­рент ос­та­вил ан­ти­охий­ский двор и на­пра­вил­ся в Тарс, где стал ис­кать заб­ве­ния в вой­не с Ар­ме­ни­ей. По­сле то­го как он в од­ном из сра­же­ний по­пал в плен, он был вы­ку­п­лен из рук вра­гов «за боль­шие день­ги».


Ан­д­ро­ник при­нял уг­ро­зы Ма­нуи­ла близ­ко к серд­цу. До­воль­но ско­ро он по­ки­нул Фи­лип­пу в по­ис­ках более на­деж­но­го убе­жи­ща. В ян­ва­ре 1167 го­да он на­пра­вил­ся в Па­ле­сти­ну[24], взяв с со­бой гро­мад­ные бо­гат­ст­ва, ко­то­рые он ско­пил, ко­гда был в Ки­ли­кии, а так­же со­брал в сво­ем кошельке с кипр­ско­го апа­на­жа[25].


Он ос­та­но­вил­ся при дво­ре от­сут­ст­вую­ще­го в это вре­мя ко­ро­ля Амори[26], бра­та Бал­дуи­на III, по­сле че­го на­пра­вил­ся в Акку, ко дво­ру кня­ги­ни Фео­до­ры Ка­лу­зи­ны, вдо­вы не­дав­но скон­чав­ше­го­ся Бал­дуи­на III[27]. Она бы­ла до­че­рью се­ва­сто­кра­то­ра Исаа­ка, то есть пле­мян­ни­цей Ма­нуи­ла I.[28] Ан­д­ро­ник за­вое­вал лю­бовь оди­но­кой ку­зи­ны, чью кра­со­ту пре­воз­но­сил Вильгельм Тир­ский: «Theodora nomine, annum agens tertium decimum, formae venustatis singulariter conspicua, vultus elegantia, et totius corporis habitudine intuentibus favorabilis»[29]. Со­юз Ан­д­ро­ни­ка с Фео­до­рой, хоть и не­срав­ни­мый с лю­бо­вью Ан­то­ния к Кле­о­пат­ре[30], ока­зал­ся дол­го­веч­ным.


Ма­ну­ил сде­лал это со­бы­тие де­лом го­су­дар­ст­вен­но­й важности. Им­пе­ра­тор­ская кан­це­ля­рия по­сла­ла на­ме­ст­ни­кам Ке­ле­си­рии со­об­ще­ние о ро­зы­ске скрыв­ше­го­ся Ан­д­ро­ни­ка с опи­са­ни­ем его при­мет[31], вме­сте с при­ка­зом не­мед­лен­но аре­сто­вать преступни­ка и ос­ле­пить его. Но и на этот раз сча­стье улыб­ну­лось Ан­д­ро­ни­ку. Документ по­па­л в ру­ки Фео­до­ры, пред­по­ло­жи­тель­но с по­мо­щью ко­го-то из пре­дан­ных ей при­двор­ных. Оше­лом­лен­ный воз­люб­лен­ный бе­жал из гос­те­при­им­ной Па­ле­сти­ны, ко­вар­но по­хи­тив Фео­до­ру. Впро­чем, вполне воз­мож­но, что это слу­чи­лось не во­пре­ки ее во­ле[32]. Это случилось примерно в кон­це 1168 го­да. С это­го вре­ме­ни они ве­ли ски­таль­че­скую жизнь, вна­ча­ле толь­ко с Ио­ан­ном, сы­ном от бра­ка Ан­д­ро­ни­ка с его пер­вой за­кон­ной же­ной[33], а по­том со своими деть­ми — Алек­се­ем и Ири­ной[34].


Блу­ж­дая из од­но­го го­су­дар­ст­ва в дру­гое[35], как ес­ли бы их пре­сле­до­вал страх пе­ред го­не­ния­ми, они по­всю­ду встре­ча­ли от ко­ро­лей и пра­ви­те­лей не­обык­но­вен­но ра­душ­ный при­ем и по­лу­ча­ли бо­га­тые по­дар­ки[36]. В 1168–1169 го­дах до­ро­ги при­ве­ли их че­рез Да­маск и Ба­гдад[37] в Хар­ран и даль­ше — в Ма­рдин и Эр­зе­рум.


Примерно в 1170 го­ду стран­ст­вую­щая кня­же­ская че­та ос­та­ва­лась в Тифлисе, сто­ли­це Гру­зии. Фео­до­ра ро­ди­ла в это вре­мя сы­на, Алек­сея[38]. Гру­зин­ская ле­то­пись со­дер­жит чрез­вы­чай­но ин­те­рес­ное сви­де­тель­ст­во вре­ме­ни прав­ле­ния Ге­ор­гия III (1155–1184). Со­дер­жа­ние его сле­дую­щее:


«И дей­ст­ви­тель­но при­шел к не­му один Ан­д­ро­ник Ком­нин, сын дя­ди Ма­нуи­ла Ве­ли­ко­го, пра­ви­те­ля всей За­пад­ной и Гре­че­ской Им­пе­рии, со сво­ей суп­ру­гой, чей лик си­ял кра­со­той, с ее сы­новь­я­ми и сы­ном ее се­ст­ры[39]. По­сле то­го как бы­ла воз­не­се­на над­ле­жа­щая бла­го­дар­ность Бо­гу, Ге­ор­гий уст­ро­ил по­чет­ный при­ем, ко­то­рый при­ли­че­ст­во­вал столь вы­со­кой се­мье, дал Ан­д­ро­ни­ку дос­та­точ­ное ко­ли­че­ст­во го­ро­дов и кре­по­стей и оп­ре­де­лил ему на по­стой ре­зи­ден­цию не­да­ле­ко от сво­ей сто­ли­цы, на­про­тив ре­зи­ден­ции сво­его двою­род­но­го бра­та Ахсар­та­на, шах страны маров и шир­ван­ско­го, на мор­ском по­бе­ре­жье ме­ж­ду Дер­бен­том и Хил­ка­ли… Од­на­ж­ды этот шир­ван­ский шах, ко­то­ро­го бес­по­кои­ли дер­бент­ские ха­за­ры, при­бе­жал к Ге­ор­гию. Тот, со­брав свои вой­ска по обе сто­ро­ны Лих­скар­ских гор, в со­про­во­ж­де­нии Ан­д­ро­ни­ка, бра­та гре­че­ско­го им­пе­ра­то­ра, про­дви­нул­ся до дер­бент­ских во­рот, опус­то­шил зем­ли Мус­ку­ра и Ша­ра­ба­ма и за­хва­тил го­род Ша­бу­ран, у во­рот ко­то­ро­го Ан­д­ро­ник в при­сут­ст­вии ца­ря и всей ар­мии от­ли­чил­ся сво­им пре­вос­ход­ст­вом»[40].


Этот рас­сказ под­твер­жда­ет так­же персидский по­эт то­го вре­ме­ни, Ха­ка­ни. Он не­дву­смыс­лен­но го­во­рит об уча­стии Ан­д­ро­ни­ка в кам­па­нии Ге­ор­гия III про­тив ар­мии Бек-Бар­са на ру­бе­же 1173—1174 го­дов. В ар­мию Бек-Бар­са кро­ме ха­зар вхо­ди­ли еще от­ря­ды ала­нов и фло­ти­лия русов[41].


Чем объ­яс­нить сер­деч­ный при­ем, ока­зан­ный Ан­д­ро­ни­ку в Гру­зии? Здесь на­пра­ши­ва­ет­ся гипотеза о близ­ком род­ст­ве ви­зан­тий­ско­го ро­да Ком­ни­нов с гру­зин­ской ди­на­сти­ей Баг­ра­ти­дов. Сей­час на­ста­ла оче­редь ее об­су­дить.


Упо­мя­нув вы­ше двух пер­вых сы­но­вей Ан­д­ро­ни­ка, мы обош­ли мол­ча­ни­ем его мать. Она да­ла жизнь Ма­нуи­лу и Ио­ан­ну; по­след­ний да­же был за­чат при чрез­вы­чай­но ро­ман­ти­че­ских об­стоя­тель­ст­вах в ка­ме­ре двор­цо­вой тюрь­мы[42]. Хо­ни­ат упо­ми­нул о ма­те­ри во вто­рой раз, ко­гда Ан­д­ро­ник, уже в ка­че­ст­ве им­пе­ра­то­ра, при­ка­зал пе­ре­не­сти ее прах из мо­на­сты­ря Ан­ку­ри­он в цер­ковь Со­ро­ка Му­че­ни­ков[43], при­чем сло­во όμευνέτις — суп­ру­га — не ука­зы­ва­ет точ­но, ко­го имел в ви­ду Хо­ни­ат[44]. Со­об­ще­ние Ар­ноль­да фон Лю­бе­ка[45], что Ан­д­ро­ник до бра­ко­со­че­та­ния с Ан­ной-Аг­нес имел двух жен, чьи име­на нам не­из­вест­ны, так­же ока­за­лось бы для нас ма­лопо­лез­ным, ес­ли бы не слу­чай­ное за­ме­ча­ние Хо­ниа­та, сде­лан­ное им по со­вер­шен­но дру­го­му по­во­ду. Ко­гда Ан­д­ро­ник, уже как им­пе­ра­тор-са­мо­дер­жец, при­го­во­рил к смер­ти ва­си­лис­су Ма­рию, же­ну Ма­нуи­ла I, его сын Ма­ну­ил и се­васт Ге­ор­гий, брат его же­ны, долж­ны бы­ли при­вес­ти при­го­вор в ис­пол­не­ние[46]. Оба они от­ка­за­лись вы­пол­нить во­лю са­мо­держ­ца, что вы­зва­ло у не­го ужас­ный гнев. Нас ин­те­ре­су­ет фи­гу­ра Ге­ор­гия, шурина Ан­д­ро­ни­ка. Это имя мы не­од­но­крат­но встре­ча­ем в се­мье Баг­ра­ти­дов, чле­ны ко­то­рой час­то и по­дол­гу бы­ва­ли в Кон­стан­ти­но­по­ле[47]. За­то оно, на­про­тив, бы­ло аб­со­лют­но чу­ж­дым для всей ди­на­стии Ком­ни­нов, и это мог­ло бы сви­де­тель­ст­во­вать о том, что шу­рин Ан­д­ро­ни­ка, Ге­ор­гий, — сын Да­ви­да II, гру­зи­на, так как его се­ст­ра бы­ла гру­зин­ской прин­цес­сой. Ан­д­ро­ник же­нил­ся на ней вто­рым бра­ком, еще до 1155 го­да, что, ко­неч­но, мож­но рас­це­ни­вать как terminus ad quem. За та­кую трак­тов­ку тек­ста вы­ска­за­лись уже А. Ку­ник, Ф. Ус­пен­ский и А. Ва­силь­ев[48]. В све­те вы­ше­при­ве­ден­ной ин­тер­пре­та­ции ста­но­вит­ся так­же по­нят­ным тот факт, что Алек­сей, сын Ан­д­ро­ни­ка и Фео­до­ры, в гру­зин­ской ле­то­пи­си на­зван близ­ким род­ст­вен­ни­ком Та­ма­ры, пра­ви­тель­ни­цы Тра­пе­зун­да (1184–1212)[49]. Впро­чем, в при­сут­ст­вии Ге­ор­гия в Кон­стан­ти­но­по­ле не бы­ло ни­че­го стран­но­го. Его се­ст­ра Ка­та по­ки­ну­ла Гру­зию еще рань­ше и дол­гое вре­мя ос­та­ва­лась в византийской сто­ли­це. Та­ким об­ра­зом, ди­на­стия им­пе­ра­то­ров Тра­пе­зун­да, ос­но­ван­ная Алек­се­ем, сы­ном Ма­нуи­ла и вну­ком Ан­д­ро­ни­ка, по от­цов­ской ли­нии вос­хо­дит к Исаа­ку Ком­ни­ну, че­рез же­ну Иса­ака — к ди­на­стии Рю­ри­ко­ви­чей, а че­рез вто­рую же­ну Ан­д­ро­ни­ка — к гру­зин­ской ди­на­стии Баг­ра­ти­дов. Еще в XIX ве­ке в Гру­зии су­ще­ст­во­вал род кня­зей Ан­д­ро­ни­ка­шви­ли (шви­ли = сын), что ука­зы­ва­ло на их про­ис­хо­ж­де­ние от Ан­д­ро­ни­ка[50].


На 1173–1176/7 го­ды при­хо­дит­ся пу­те­ше­ст­вие Ан­д­ро­ни­ка в Ка­рин в Ар­ме­нии, к ту­рец­ким ибе­рам[51]. Оно окон­чи­лось тем, что он по­се­лил­ся в Хал­дее при эми­ре Сал­ту­хе, ко­то­рый во вре­ме­на сул­та­на­та Ки­лидж-Арс­ла­на вла­дел об­лас­тя­ми, рас­по­ло­жен­ны­ми в Тур­ции во­круг Ко­ло­неи и Хал­деи[52]. Сал­тух по­се­лил Ан­д­ро­ни­ка с семь­ей в мощ­ной кре­по­сти, ле­жа­щей вбли­зи гра­ни­цы с Ви­зан­тий­ской им­пе­ри­ей[53]. О пре­бы­ва­нии Ан­д­ро­ни­ка сре­ди ту­рок нам со­об­ща­ет Кин­нам. По его сло­вам, из этой кре­по­сти Ан­д­ро­ник со­вер­шал по­сто­ян­ные на­бе­ги на при­гра­нич­ные ви­зан­тий­ские об­лас­ти, ко­то­рые он опус­то­шал, а так­же вы­ку­пал по­пав­ших в плен жи­те­лей Тур­ции. За все это Цер­ковь пре­да­ла его ана­фе­ме[54]. С это­го вре­ме­ни Ан­д­ро­ник пе­ре­стал ин­те­ре­со­вать Кин­на­ма. Впро­чем, его эпи­то­ма об­ры­ва­ет­ся 1176 го­дом. Что ка­са­ет­ся ин­фор­ма­ции о даль­ней­шей судь­бе Ан­д­ро­ни­ка, то тут мы об­ра­тим­ся к «Ис­то­рии» Хо­ниа­та. Ма­ну­ил не­од­но­крат­но рас­став­лял ло­вуш­ки, уг­ро­жаю­щие жиз­ни Ан­д­ро­ни­ка; по­след­ний, од­на­ко, все­гда умел ис­кус­но их из­бе­гать[55]. По­это­му Ма­нуи­лу при­шла в го­ло­ву мысль: с по­мо­щью на­ме­ст­ни­ка Тра­пе­зун­да Ни­ки­фо­ра Па­лео­ло­га по­хи­тить же­ну и де­тей Ан­д­ро­ни­ка. До­воль­но ско­ро, ко­гда этот план удал­ся, Ан­д­ро­ник, движимый лю­бо­вью к же­не и де­тям, от­пра­вил в Кон­стан­ти­но­поль де­пу­та­цию с прось­бой о про­ще­нии[56], по­сле че­го поя­вил­ся в сто­ли­це сам. Встре­чу с Ма­нуи­лом Ан­д­ро­ник инс­це­ни­ро­вал дос­той­ным его фан­та­зии об­ра­зом. Он во­шел в трон­ный зал, це­ли­ком заку­тав­шись в длин­ное одея­ние, под ко­то­рым скры­ва­лись сви­саю­щие с го­ло­вы до ног це­пи. Ко­гда он очу­тил­ся пе­ред ли­цом им­пе­ра­то­ра, он вы­та­щил це­пи, пал по ви­зан­тий­ско­му обы­чаю ниц пе­ред им­пе­ра­то­ром и со сле­за­ми мо­лил о про­ще­нии. Ма­ну­ил, глу­бо­ко рас­тро­ган­ный не со­всем обыч­ной сце­ной, то­же со сле­за­ми по­про­сил под­нять его. Ан­д­ро­ник вос­клик­нул, что не вста­нет до тех пор, по­ка им­пе­ра­тор не от­даст при­ка­за ко­му-ни­будь из сви­ты про­та­щить его до тро­на и бро­сить на его сту­пе­ни. Прось­бу Ан­д­ро­ни­ка вы­пол­нил Иса­ак Ан­гел.

Бра­тья по­ми­ри­лись са­мым сер­деч­ным об­ра­зом. Ан­д­ро­ник пись­мен­но при­нес тор­же­ст­вен­ную при­ся­гу, по­сле че­го был при­нят на им­пе­ра­тор­ском дво­ре «та­ким об­ра­зом, ка­ко­го был дос­то­ин этот ве­ли­кий че­ло­век по­сле дол­го­го от­сут­ст­вия в сто­ли­це»[57].


Да­ти­ров­ку воз­вра­ще­ния Ан­д­ро­ни­ка в Кон­стан­ти­но­поль мы мо­жем под­твер­дить кос­вен­ны­ми фак­та­ми. Фео­до­сий Во­ра­ди­от, ко­то­рый но­сил сан пат­ри­ар­ха Кон­стан­ти­но­по­ля в 1179–1183 го­дах, не при­ни­мал уча­стия в тор­же­ст­вен­ном при­ми­ре­нии брать­ев, и Ан­д­ро­ник знал его толь­ко по рас­ска­зам Ма­нуи­ла[58]. Та­ким об­ра­зом, 1179 год стал terminus ante quem для воз­вра­ще­ния Ан­д­ро­ни­ка в Кон­стан­ти­но­поль. Сви­де­тель­ст­во Виль­гель­ма Тир­ско­го (vix tribus ante imperatoris obi­tum mensibus reconciliatus in gratiam redierit)[59], cо­гласно ко­то­ро­му воз­вра­ще­ние долж­но бы­ло по­сле­до­вать в ию­не 1180 го­да, мы долж­ны от­ме­тить как чрез­вы­чай­но не­точ­ное, так как ла­тин­ский хро­нист знал об этом со­бы­тии толь­ко из вто­рых рук и не учел то­го фак­та, что Ма­ну­ил в ию­не упо­мя­ну­то­го го­да уже был смертельно больным[60].


Ма­ну­ил пе­ре­дал Ан­д­ро­ни­ку на­ме­ст­ни­че­ст­во над Пон­том в Паф­ла­го­нии на Чер­ном мо­ре[61]. Ан­д­ро­ник с семь­ей ока­зал­ся за пре­де­ла­ми Кон­стан­ти­но­по­ля. Его жизнь, до­бав­ля­ет хро­нист, не от­ли­ча­лась от той, ко­то­рую он вел пре­ж­де, кро­ме то­го об­стоя­тель­ст­ва, что он на­хо­дил­ся на ро­ди­не и поль­зо­вал­ся по­кро­ви­тель­ст­вом им­пе­ра­то­ра[62]. Эту мно­го­лет­нюю жизнь в Синопе, а затем в Ине­о­не, за­пол­нен­ную охо­той и сбо­ром на­ко­п­ле­ни­й, на­по­ен­ную вос­тор­гом по­коя и на­сла­ж­де­ни­ем при­ро­дой, вспо­ми­нал пре­ис­пол­нен­ный уми­ле­ния Ан­д­ро­ник, ко­гда он наконец-то стал им­пе­ра­то­ром[63].


Ме­ж­ду тем в Кон­стан­ти­но­по­ле про­ис­хо­ди­ли боль­шие пе­ре­ме­ны. Им­пе­ра­тор, ок­ру­жен­ный ла­ти­ня­на­ми, ко­то­рых все в сто­ли­це не­на­ви­де­ли, про­дол­жал про­во­дить ак­тив­ную внеш­нюю по­ли­ти­ку на За­па­де. Это бы­ло на­вея­но тем же чес­то­лю­би­вым же­ла­ни­ем до­бить­ся ми­ро­во­го гос­под­ства. В то же вре­мя он пре­неб­ре­гал внут­рен­ней по­ли­ти­кой го­су­дар­ст­ва[64]. Жи­те­лей стра­ны при­тес­ня­ли сбор­щи­ки на­ло­гов, го­су­дар­ст­вен­ная каз­на бы­ла пус­та. По­сто­ян­ные вой­ны, уто­паю­щие в рос­ко­ши царедво­рцы, лю­бов­ные по­хо­ж­де­ния им­пе­ра­то­ра — все это вы­зы­ва­ло не­до­воль­ст­во гре­ков. Мо­на­сты­ри обо­га­ща­лись. Бо­га­ты­ми бы­ли и ла­ти­ня­не: как те, кто на­хо­дил­ся при дво­ре, так и те, кто жил в бо­га­тей­шей час­ти го­ро­да у Зо­ло­то­го Ро­га. Они при­тя­ги­ва­ли к се­бе пол­ные не­на­вис­ти взгля­ды оби­та­те­лей сто­ли­цы, ко­то­рые в сво­ем соб­ст­вен­ном го­су­дар­ст­ве аб­со­лют­но не поль­зо­ва­лись им­пе­ра­тор­ским по­кро­ви­тель­ст­вом, ко­то­рое, по их мне­нию, при­над­ле­жа­ло им по пра­ву. Боль­шую роль в воз­ник­но­ве­нии ан­ти­ла­тин­ских на­строе­ний иг­ра­ло пра­во­слав­ное ду­хо­вен­ст­во, ко­то­рое про­ти­ви­лось за­пад­но­му влия­нию. Это бы­ло по­нят­но. По­ли­ти­ка Ка­то­ли­че­ской Церк­ви бы­ла на­прав­ле­на на то, что­бы под­чи­нить се­бе Пра­во­слав­ную Цер­ковь лю­бой це­ной, да­же це­ной са­мых су­ще­ст­вен­ных жиз­нен­ных ин­те­ре­сов хри­сти­ан­ст­ва в це­лом.


Ма­ну­ил I за­бо­лел в мар­те 1180 го­да[65]. При­ко­ван­ный страш­ной сла­бо­стью к по­сте­ли, он во­об­ще не ду­мал о при­ве­де­нии в по­ря­док го­су­дар­ст­вен­ных дел и о на­зна­че­нии опе­ку­на-ре­ген­та для же­ны и сы­на, ко­то­рый бы управ­лял го­су­дар­ст­вен­ны­ми де­ла­ми до со­вер­шен­но­ле­тия Алек­сея. По­сто­ян­ные пре­дос­те­ре­же­ния на этот счет он об­хо­дил мол­ча­ни­ем. За­то он ве­рил ас­т­ро­ло­гам и га­дал­кам, по­то­му что они пред­ска­за­ли ему еще че­тыр­на­дцать лет жиз­ни, вос­ста­нов­ле­ние преж­них лю­бов­ных свя­зей и за­вое­ва­ние вар­вар­ских го­ро­дов. Впро­чем, Ма­ну­ил не мог на­зна­чить ре­ген­та. Ко­гда он ви­дел пол­ный про­вал сво­их по­ли­ти­че­ских ам­би­ций и смот­рел на вра­ж­деб­но на­стро­ен­ную к не­му же­ну, со­стоя­щую в лю­бов­ной свя­зи с про­то­се­ва­стом Алек­се­ем, он ви­дел толь­ко один вы­ход: сде­лать ре­ген­том Ан­д­ро­ни­ка как са­мо­го стар­ше­го двою­род­но­го бра­та из се­мьи Ком­ни­нов. Хотя именно это он хо­тел пре­дот­вра­тить лю­бой це­ной. Не­смот­ря на под­пи­сан­ную Ан­д­ро­ни­ком в поль­зу Алек­сея II при­ся­гу и не­смот­ря на сла­бость, ко­то­рую он к не­му пи­тал, Ма­ну­ил от­да­вал се­бе от­чет в не­че­ст­но­сти сво­его двою­род­но­го бра­та. Эту мысль император вы­ра­зил в бе­се­де с пат­ри­ар­хом[66]. Для соблюдения ди­на­сти­че­ских ин­те­ре­сов было необходимо дер­жать Ан­д­ро­ни­ка как мож­но даль­ше от сто­ли­цы. Итак, во­прос о ре­гент­ст­ве ос­та­вал­ся от­кры­тым[67].


Со­стоя­ние здо­ро­вья им­пе­ра­то­ра ухуд­ша­лось с каждым днем. 24 сен­тяб­ря 1180 го­да, по­сле бо­лее чем три­дца­ти­лет­не­го прав­ле­ния, он отошел в лучший мир в при­сут­ст­вии сво­его сы­на Алек­сея и все­го дво­ра, най­дя еще вре­мя об­ла­чить­ся в мо­на­ше­скую ря­су под име­нем Мат­фей. Его прах был за­хо­ро­нен в ча­сов­не мо­на­сты­ря Пан­то­кра­тор. «Со смер­тью им­пе­ра­то­ра Ма­нуи­ла, — пи­шет Ев­ста­фий, — раз­ру­ши­лось все, что бы­ло в го­су­дар­ст­ве не­зыб­ле­мым, и вся им­пе­рия по­гру­зи­лась во мрак, как по­сле за­хо­да солн­ца»[68].


Прав­ле­ние фор­маль­но пе­ре­шло к ма­ло­лет­не­му сы­ну Ма­нуи­ла, Алек­сею II. Охо­та и иг­ры со свер­ст­ни­ка­ми ин­те­ре­со­ва­ли под­ро­ст­ка боль­ше, чем им­пе­ра­тор­ская ко­ро­на, к ко­то­рой уже по­тя­ну­лись жадные ру­ки. Вдо­ва Ма­нуи­ла, ва­си­лис­са Ма­рия, ко­то­рую в сто­ли­це на­зы­ва­ли Ксе­на[69] — чу­же­зем­ка, в си­лу сво­его по­ло­же­ния ста­но­ви­лась в ка­кой-то ме­ре ре­гент­шей, ко­то­рая пра­ви­ла от име­ни сво­его ма­ло­лет­не­го и не­лю­би­мо­го сы­на[70]. До­воль­но ско­ро во двор­це Влахерн на­ча­лись ин­три­ги за ме­сто ре­ген­та и, в бу­ду­щем, — за ко­ро­ну Кон­стан­ти­на Ве­ли­ко­го[71].

Всех пре­тен­ден­тов на ру­ку овдовевшей им­пе­рат­ри­цы по­бе­дил про­то­се­васт Алек­сей, сын Ан­д­ро­ни­ка, род­но­го бра­та Ма­нуи­ла. Чес­то­лю­би­вый и хва­ст­ли­вый юно­ша, ко­то­рый по­лу­чил бла­го­даря сво­ей жене ре­ген­ст­во, за­ду­мы­вал­ся над тем, ка­ким об­ра­зом он мог бы по­лу­чить титул ва­си­лев­са Ви­зан­тий­ской им­пе­рии. Ка­за­лось, что про­ла­тин­ская пар­тия бу­дет иметь пол­ный ус­пех, что вы­зы­ва­ло не­до­воль­ст­во до­че­ри скон­чав­ше­го­ся им­пе­ра­то­ра, Ма­рии, ду­хо­вен­ст­ва и гре­че­ской час­ти кон­стан­ти­но­поль­ско­го об­ще­ст­ва[72].



Юре­вич Ок­та­ви­уш.

Ан­д­ро­ник I Ком­нин. Пер. с англ. К. Л. Дробинской. СПб.: Евразия, 2004.

© Евразия, 2004.




[1] Kinn. 223,11.

[2] Gy. Moravcsik. Pour une alliance byzantino hon­ga­roise, p. 555; G. Ostrogorsky. Geschichte des byzant. Staates, S. 309.

[3] Kinn. 246, 22; ср. Nik. 176, 2; A. Куник путает его с другим Андроником. (Основание, c. 716.)

[4] Kinn. 249,11.

[5] Nik. 179,5.

[6] G. Ostrogorsky. Bemerkungen zum byzant. Staat­recht, S. 265.

[7] Nik. 179, 21.

[8] Nik. 180, 1.

[9] Kinn. 216.

[10] Nik. 180, 10.

[11] R. Guilland. Études sur l’histoire administrative de l’empire byzantin, p. 50.

[12] Nik. 180, 12; Kinn. 121, 19, 250, 3.

[13] Nik. 180, 14; Kinn. 250, 3.

[14] Nik. 180, 15.

[15] F. Chalandon. Les Comnène, II, p. 486.

[16] Nik. 181,14.

[17] H. Gelzer в: K. Krumbacher. Geschichte der byzant. Literatur, S. 1028.

[18] Kinn. 250, 6.

[19] Kinn. 250,8.

[20] Nik. 181, 1; Whil. Tyr. XXI, 13.

[21] Nik. 182, 28.

[22] F. Grabler. Die Krone der Komnenen, S. 122; J. Dau­wi­llier-C. de Clercq. Le mariage en droit canonique oriental, Paris 1936.

[23] Nik. 183,3; Mich. Akom. I, 168.

[24] Так датирует Вильгельм Тирский прибытие Андроника в Иерусалим (Wilh. Tyr. 779 D, XX, 780 D-781 A; ср. F. Chalandon. Les Comnène, II, P. 257).

[25] Kinn. 250, 9; Nik. 184, 3; Mich. Akom. I, 168, 22; 169, 1.

[26] Иерусалимский король Амори отправился 30.1.1167 года в Египет. Андроник был госте­приимно встречен иерусалимскими князьями, от которых он утаил, что произошло между ним и Мануилом, так как официальные отношения между дворами Иерусалима и Константинополя были очень дружественными. Король Иерусалима после возвращения из похода принял Андроника также очень сердечно. Ср. А. Куник. Основание, c. 716, 721; тот же, Дополнения, c. 802–804.

[27] Nik. 184,11.

[28] Ср. F. Cognasso. Partiti politici, p. 235.

[29] H. Gelzer в: K. Krumbacher. Geschichte der byzant. Literatur, S. 1029.

[30] H. Gelzer в: K. Krumbacher. Geschichte der byzant. Literatur, S. 1029.

[31] Nik. 184, 16.

[32] Nik. 185, 6; Wilh. Tyr. XX, 780 D.

[33] Nik. 185, 21.

[34] Kinn. 251, 1; Mich. Akom. I, 169, 22.

[35] Nik. 185, 12, 294,17.

[36] Nik. 434, 12.

[37] Wilh. Tyr. XX, 780 D.

[38] Mich. Akom. I, 169, 18–9.

[39] Летописец не уверен, кем был Иоанн, сын Андроника.

[40] Histoire de la Géorgie, p. 396–397; Ф. Успенский, Неизданные речи, c. 380–381; также Outlines of the History of the Empire of Trebizond, p. 29; A. Va­siliev, The Foundation, p. 5.

[41] Ср. V. Minorsky. Khaqani and Andronikos Comne­nos: Bulletin of the School of Oriental and African Studies XI, 3, 1945, p. 557; ср. также ОВильчевский, Хронограммы Хакани: Эпиграфика Востока ХIII, 1960, c. 59. Позже я внимательно ознакомился с работой проф. Каждана (Ви­зан­тий­ский Вре­мен­ник. XXIV, 1964, c. 235), за которую я ему сердечно благодарен.

[42] Nik. 140,21.

[43] Nik. 432,2.

[44] А. Куник. Основание, c. 716.

[45] Arnoldi abbat. Lubec. Chronica Slavorum. MGHS XXI, 1. III, c. 8; C. du Cange. Familiae Byzantinae, p. 155–156.

[46] Nik. 348, 1–3.

[47] M. Brosset. Additions et eclaircissements, c. 245, 241, 247.

[48] А. Куник. Основание, c. 711, примеч. 6, 775–776; F. Uspenskij. Outlines of the History, p. 29; A. Vasi­liev. The Foundation, p. 5–6.

[49] А. Куник. Основание, c. 719.

[50] Histoire de la Géorgie, p. 396, примеч. 4; А. Куник. Основание, c. 723; A. Vasiliev. The Foudation, p. 7–8.

[51] Kinn. 251,2.

[52] Ibn el Athir. Histoiri de Atabeks de Mossoul: Recueli des Historiens des Croisades, Hist. Occident. I, 522; Histoire de la Géorgie, p. 388, примеч. 1.

[53] Kinn. 250,19; Nik. 185,19, 294,20.

[54] Kinn. 251,6.

[55] Nik. 186,2.

[56] Nik. 295,15.

[57] Nik. 297,18.

[58] Nik. 329,6.

[59] Wilh. Tyr. 859 A.

[60] Версии Вильгельма Тирского придерживается L. Bréhier, (Vie et mort de Byzance, p. 345). Эта версия оказывается неправдоподобной в свете недавно определенной В. Грумелем хронологии, которая патриархат Феодосия датирует между февралем и 30 июля 1179–1183 года (La chro­nologie p. 436).

[61] Wilh. Tyr. XXII, 11.

[62] Nik. 297,3.

[63] Eust. 402,7; А. Куник. Основание, c. 716; A. Vasi­liev. The Foundation, p. 6.

[64] Nik. 265.

[65] Nik. 286,7.

[66] Nik. 329,9.

[67] Ср. N. Radojčič. Dva poslednje Komnena, c. 22.

[68] Eust. 380,11; Nik. 356,6; Wilh. Tyr. XIII c. 857 C–858 B: apud Constantinopolim grandis circa impe­rium est permutatio.

[69] Ксена было именем Марии в монашестве, которое она приняла при облачении в монашеское одеяние (впрочем, лишь на короткое время), по желанию своего супруга незадолго до его смерти.

[70] Eust. 381,16.

[71] Arnoldi abbatis Lubecensis Chronika Slavorum: MGHS, XXI, L. III, p. 150–151.

[72] Vardan der Grosse, S. 161; F. Chalandon. Histoire de la domination Normande, p. 400; J. Danstrup. Re­cherches critiques, p. 80; N. Radojčič. Dva poslednja Komnena, c. 30.



© WIKI.RU, 2008–2017 г. Все права защищены.