Отечественная история
Отечественная история
К середине IX века (согласно летописной хронологии в 862 году) на севере европейской России сложился союз восточно-славянских, финно-угорских и ба... читать далее »
Статьи по Отечественной истории
25.10.2012 16:43

Победа без цены. Отечественная история. Статьи.

Победа без цены
12 октября (30 сентября по старому стилю) 1808 года императоры Александр I и Наполеон подписали в Эрфурте союзный договор, несоблюдение которого стало одной из причин вторжения французской армии в Россию в 1812 году. Слабая подготовленность России к этой войне вкупе с гигантским ущербом от боевых действий оказала своё негативное воздействие на дальнейшее развитие страны.

Созвать осенью 1808 года конгресс в Эрфурте Наполеону пришлось, так сказать, не от хорошей жизни. Неудачи в Испании, где по очереди капитулировали генералы Дюпон и Жюно, вынудили его предпринять меры для сдерживания Австрии и укрепления франко-русского альянса против Англии. Он сделал всё, чтобы ослепить русского царя и его свиту роскошью. В Эрфурт привезли лучших актёров знаменитого театра «Комеди Франсез», самых искусных парижских поваров, пригласили монархов всех немецких государств, представителей культурной элиты, в том числе писателей Гёте и Виланда.

Блистательной свите Наполеона российский царь мог противопоставить лишь своего не менее блистательного статс-секретаря Михаила Сперанского. Наполеон высоко оценил способности молодого царедворца, презентовав ему по завершении конгресса золотую табакерку со своим портретом, украшенную бриллиантами, и, согласно бытующей легенде, в шутку спросил у Александра I: «Не угодно ли Вам, государь, поменять мне этого человека на какое-нибудь королевство?»

Лукавый профицит

Сперанский действительно стоил целого королевства, ведь во многом благодаря его талантам России удалось добиться очень важных уступок от Франции. За отказ от вмешательства в европейские планы Наполеона Россия получила карт-бланш на присоединение Финляндии и дунайских княжеств, а также обеспечила вывод французских войск из Пруссии.

Завершив переговоры сердечными объятиями, оба императора расстались весьма недовольные друг другом. Больше они никогда не виделись, а через четыре года их империи схлестнулись в смертельной схватке. И то, что Россия была способна противостоять, в том числе и экономически, Франции — самому сильному европейскому государству того периода, — во многом заслуга именно Михаила Сперанского.

К началу XIX века российская бюджетная система на первый взгляд выглядела практически безупречно, сохраняя из года в год бездефицитный характер. Так, в 1794 году доходы казны превышали расходы на 3,5 миллиона рублей. Однако приятные для российских правителей цифры обеспечивались тем, что в бюджете совершенно не учитывались огромные расходы, связанные с военными нуждами. Например, содержание войск и крепостей Финляндского департамента. Кроме того, бездефицитность бюджета поддерживалась за счёт непрерывного печатания бумажных ассигнаций и привлечения иностранных займов.

Иными словами, высокая доходность российского бюджета в последние годы правления императрицы Екатерины II была фикцией. При составлении годовых росписей чиновники фальсифицировали истинное состояние финансово-денежной сферы России. На самом деле дефицит государственного бюджета постоянно рос и покрывался иностранными займами, а значит, и возрастающим государственным долгом.

Это обнаружила специальная комиссия, состоящая из статс-секретаря Александра Храповицкого, а также сенаторов Гаврилы Державина и Петра Новосильцева, которым императрица поручила разобраться с бюджетными нестыковками. Двести с лишним лет назад годовые росписи, данные о чеканке монет и эмиссии ассигнаций считались государственной тайной, доступной лишь тем, кому Екатерина II всецело доверяла. Авторитетная комиссия определила, что доходная часть бюджета складывалась из шести крупных статей: сборов с окладных душ, «питий», соляных продаж и таможенных пошлин по внешнеторговым операциям, сборов с горных заводов и с оброчных статей, купеческих капиталов и сумм, «разным местам принадлежащих».

Расходы казны также были сгруппированы по шести статьям: «в губерниях», «в статные казначейства», «в Комиссариат», «в Адмиралтейскую коллегию», «на Черноморский флот» и «для остаточных казначейств».

В конце XVIII века канцлер Александр Безбородко составил «Записки о российских монетах», отследив, как менялась практика выпуска золотой, серебряной и медной монеты. Судите сами, если в период царствования Петра I в основе денежного обращения находились монеты из золота, серебра и меди, то при Екатерине II с 1769 года параллельно выпускались бумажные деньги — ассигнации, эмиссия которых постоянно росла. К 1800 году в обращении находилось 210 миллионов бумажных рублей, курс которых постоянно падал. К началу XIX века рубль ассигнациями соответствовал 68 копейкам серебра, а золотая и серебряная монеты практически исчезли из обращения.

Неудивительно, что вопрос о стабилизации денежной системы в первое десятилетие XIX века был предметом особого внимания и постоянных обсуждений в правительственных кругах. Втягивание России в Наполеоновские войны вызвало напряжение всех её ресурсов, в том числе и финансовых. Если в 1807 году военные расходы составляли 43 миллиона рублей, то в 1810-м они увеличились более чем в два раза, до 92 миллионов, а в 1811-м только на сухопутные войска было потрачено уже 113,7 миллиона рублей. Всё это не могло не сказаться на экономическом положении страны. Государственный канцлер Николай Румянцев в докладе Александру I написал, что «главная причина финансового кризиса отнюдь не в разрыве с Англией, а в невероятных военных расходах», которые покрывались за счёт эмиссии ассигнаций.

Реформатор

К 1810 году расходы российского бюджета почти вдвое превышали доходы: 125 миллионов рублей против 230 миллионов. Ассигнационный курс рубля упал до 25 копеек серебром, и падение продолжалось. Кроме того, на России висел неподъёмный внешний долг в 577 миллионов рублей, а золотовалютные резервы были практически равны нулю.
От финансового краха страну спас Михаил Сперанский, ещё недавно бедный домашний секретарь князя Куракина. Сам князь, которого воцарившийся в 1796 году Павел I назначил на должность генерал-прокурора, недолго пробыл на этой должности, а вот ум и работоспособность его протеже оценили все последующие начальники. За четыре с половиной года Сперан­ский из бедного чинуши превратился в видного сановника и к началу царствования Александра I был уже статским советником. Столь быстрое продвижение по службе было связано с выдающимися способностями Сперанского, в том числе с его умением разбираться в человеческих характерах и нравиться людям.

Он хорошо проявил себя в годы работы «Негласного комитета», в котором Александр I объединил своих либерально настроенных друзей, мечтавших о реформах. Сперанский работал по 18—19 часов в сутки. Он вставал в пять утра, составлял проекты, в восемь принимал посетителей, а затем отправлялся во дворец. Вечером он снова писал, не имея себе равных в тогдашней России по искусству составления писем и предписаний.

В этот период Михаил Сперанский подготовил несколько политических записок, в которых обосновал необходимость реформирования России в конституционную монархию. В 1803 году при его непосредственном участии был опубликован знаменитый указ «о вольных хлебопашцах», согласно которому помещики получили право отпускать крепостных на «волю». Правда, за все годы царствования Александра I было освобождено всего 37 тысяч человек, но первый шаг к отмене крепостного права был сделан.

Его труды и усилия не прошли бесследно. В ноябре 1806 года Сперанский получает из рук царя орден Святого Владимира 3-й степени, однако, несмотря на это, все его прогрессивные идеи оказались не востребованными временем.

В январе 1810 года, с учреждением Госсовета, Михаил Сперанский стал государственным секретарём, самым влиятельным сановником России. Он энергично берётся за решение финансовых проблем страны, проводя в жизнь непопулярные среди основной массы населения страны, но необходимые для оздоровления экономики меры.
В два-три раза были увеличены государственные налоги, акцизы на соль и питейные сборы. Выросли гербовые сборы при оформлении официальных документов, подушная подать, налоги с купеческих гильдий, а помещичьи доходы с земель были обложены подоходным прогрессивным налогом. Кроме того, было объявлено о прекращении допечатки ничем не обеспеченных ассигнаций, выпущены облигации государственного займа, сокращены расходы, в частные руки продана часть казённого имущества. Главный принцип реформ — расходы должны соответствовать доходам, что актуально во все времена.

В результате Михаил Сперанский нажил массу врагов, но удвоил доходную часть бюджета, обеспечив тем самым должное финансирование подготовки к неизбежному военному столкновению с Францией. В 1811 году дефицит государственного бюджета сократился со 105 до 6 миллионов рублей, а доходы возросли до 300 миллионов. Это позволило довести к июню 1812 года численность войск до 480 тысяч человек при 1600 орудиях.

Месть княжны

Финансовые реформы Сперанского коснулись практически всех слоёв российского общества. Особое недовольство исходило от представителей дворянства и чиновничества, которые не могли простить ему потери части своих доходов. Дело дошло до того, что Сперанский подал в феврале 1811 года прошение об отставке, но Александр I эту просьбу не удовлетворил.

Тогда влиятельные противники Сперанского устроили против него заговор, сыграв на самолюбии царя, который не терпел никакой насмешки над собой. Сговорившись, участники интриги, среди которых были министр внутренних дел Александр Балашов и председатель комитета по делам Финляндии барон Густав Армфельд, принялись регулярно нашёптывать царю о якобы дерзких отзывах о нём, исходящих из уст Сперанского. Подкреплялось это наушничество ещё и регулярными обвинениями Сперанского в его симпатиях к Франции. Припомнили здесь и драгоценную табакерку, которую Сперанский получил в Эрфурте из рук самого Наполеона.

Постепенно весь этот негатив стал действовать и на царя, который, вручая Сперанскому в день его 40-летия орден Александра Невского, был весьма холоден и строг. Последней каплей стала «Записка о древней и новой России», написанная Николаем Карамзиным, — этакий консервативный манифест противников перемен. Недовольные реформами Сперанского и либерализмом императора объединились в Твери вокруг сестры Александра великой княгини Екатерины Павловны. По слухам, она не могла простить Сперанскому то, что он в Эрфурте убедил Александра I отказать Наполеону, просившему её руки. Так что, выйдя замуж за тверского губернатора принца Георга Ольденбургского и оказавшись вместо великолепного Парижа в провинциальной Твери, Екатерина Павловна относилась к Сперанскому, мягко говоря, не очень хорошо.

На вопрос, можно ли ограничить самовластие, не ослабив спасительной царской власти, Николай Карамзин отвечал отрицательно: «Всякая новость в государственном порядке есть зло, к коему надо прибегать только в необходимости». Спасение же России историк видел в традициях и обычаях её народов, которым вовсе не нужно брать пример с Западной Европы.

Во время пребывания в Твери Александра I великая княгиня передала ему записку Карамзина, которая и сыграла решающую роль в судьбе Сперанского. В марте 1812 года Александр I объявил Сперанскому об отставке. Дома бывшего госсекретаря уже ждал его недруг — министр полиции Балашов с предписанием покинуть Санкт-Петербург. Михаил Сперанский молча выслушал предписание императора, посмотрел на двери комнаты, где спала его двенадцатилетняя дочь, быстро собрал вещи, написал прощальную записку и вышел из дома. Обратно он вернётся лишь через девять лет, в марте 1821 года.

Падение Михаила Сперанского, которого называли французским шпионом, вызвало радость у значительной части российского общества. Другая, меньшая часть реагировала иначе, как, например, военный министр Барклай де Толли, оставивший запись в своём дневнике: «Итак, зависти и злобе удалось взять верх над правдой».

Кому война, кому мать родная

О том, сколько же на самом деле было потрачено денег на войну 1812 года, доподлинно неизвестно, и разные авторы называют различные цифры: примерно от 150 до 170 миллионов рублей ассигнациями, причём общая расходная часть бюджета составляла 342,2 миллиона рублей. Правда, эмиссия дорого обошлась стране: курс ассигнаций по отношению к серебру снизился до 17 копеек, что привело к расстройству всей финансовой системы.

Победа досталась России высокой ценой. Только потери среди личного состава русской армии составили, по разным подсчётам историков, от 200 до 300 тысяч человек. Ведь не только теплолюбивые французы плохо переносили тридцатиградусные морозы, но и русские, оставшись без соответствующего обмундирования и питания. Занятый стратегическими планами и интригами Михаил Кутузов забыл о должном обеспечении своей армии. «Сейчас меня очень тревожит тяжёлое положение нашей армии: гвардия уже двенадцать дней, а вся армия целый месяц не получает хлеба. Тогда как дороги забиты обозами с провиантом, и мы захватываем у неприятеля склады, полные сухарями», — вспоминал гвардейский офицер Чичерин.

Примерно о том же пишет и британский генерал Роберт Вильсон: «Русские войска, проходившие по уже опустошённым неприятелем местам, терпели почти те же лишения, что и последний, испытывая недостаток пищи, топлива и обмундирования. У солдат не было никакого крова для ночных бивуаков на ледяном снегу. Заснуть более чем на полчаса означало почти верную смерть». Так что уж тут удивляться тому, что из более чем стотысячного войска, которое у него было в Тарутине, Кутузов привёл к Березине всего лишь 27 тысяч человек. Только по официальным отчётам погибло более 90 тысяч.

Столь характерное для отечественных военачальников хамское отношение к солдатским нуждам не осталось без последствий. Когда русская армия вступила в 1814 году на французскую землю, более 40 тысяч русских солдат дезертировали, оставшись во «вражеской земле». Интересно, что, когда в 1815 году раздосадованный этим фактом Александр I направил французскому королю Людовику XVIII официальное письмо с просьбой помочь вернуть дезертиров, под гарантию их свободы и оплаты переезда, никто из них не поехал в Россию.

Вообще общие людские потери России в войнах 1812—1814 годов современные исследователи оценивают приблизительно в один миллион человек.

Поистине гигантскими оказались и материальные потери России в 1812 году. По данным тогдашнего министерства финансов, расходы на войну равнялись 157,5 миллиона, а убытки населения составили 200 миллионов рублей. Пострадали и десятки городов, тысячи сёл. Были уничтожены центры сосредоточения фабричной промышленности в Москве и рядом с ней, многие производства разорились и перестали существовать. Сократилась торговля, уменьшились обороты русских ярмарок.

Особо тяжёлый удар пришёлся по русской деревне, которая помимо оккупации, разорения и мародёрства вынесла на своих плечах рекрутчину, рост налогов, голод, эпидемии и обнищание. По данным современных исследователей, общая сумма материальных потерь России от войны составила более миллиарда рублей.

А исследователь Виктор Безотосный полагает, что и эта цифра «явно занижена и должна быть поднята в несколько раз, составив, таким образом, не один, а много миллиардов». Он ссылается на резкое увеличение в эти годы прямых и косвенных налогов. Так, дефицит платёжного баланса России неизмеримо вырос, а недостаток финансовых средств, как и прежде, покрывался безудержной эмиссией ассигнаций. Только за три года их было напечатано свыше 191 миллиона рублей. «Мы касаемся до столь трудной развязки финансовых оборотов, что нельзя без ужаса подумать о последних месяцах сего года и чем они кончатся», — писал министр финансов Гурьев.

Особенно досталось старой столице Москве, где до взятия её французами проживало около 270 тысяч человек, стояло 329 храмов, 464 фабрики и завода, 9151 жилой дом, из которых только 2567 были каменными. В результате оккупации и пожара было уничтожено 6496 жилых домов, 122 храма и 8521 торговое помещение, то есть в пепел превратилось 37 процентов храмов и более 70 процентов всех домов, в том числе множество дворцов стоимостью от 100 до 200 тысяч рублей.

Восстановление же страны растянулось на многие годы и потребовало значительных капиталовложений. Например, только на Москву в 1813 году было ассигновано пять миллионов рублей, для реставрации сгоревших каменных домов, находившихся «на примечательных и видных местах, дабы оные дома не делали городу безобразия».

Стоит вспомнить ещё и о том, что в годы войны население активно жертвовало средства для армии. Были собраны огромные суммы, сопоставимые по размерам с государственными затратами на военные нужды. Однако и здесь имело место банальное воровство и стремление нажиться на общей беде.

Ряд купцов, жертвуя миллионы, вскоре же возвращали, втридорога сбывая свои товары, поскольку им принадлежали всё подряды на поставку продовольствия и фуража для армии.

Известны случаи получения фабрикантами 500-процентной прибыли. По непонятным причинам сгорали склады, якобы забитые провиантом и оружием для армии, и таких случаев было множество. «Интендантская часть была поставлена из рук вон плохо. Воровство царило неописуемое», — писал историк Тарле.

Не удержался от лёгких денег даже родной брат императора Константин Павлович, предоставивший для армии 126 лошадей по 225 рублей за каждую. Сомнения армейских снабженцев пресёк лично Александр I, и великий князь получил около 30 тысяч рублей. Правда, затем 45 больных лошадей застрелили, чтобы они не заразили других, а 55 совершенно негодных были проданы за копейки. В Екатеринославский полк от великокняжеских щедрот попало лишь 26 лошадей.

http://www.ekhoplanet.ru

© WIKI.RU, 2008–2017 г. Все права защищены.