Развитие городов в ВКЛ неминуемо приводило к росту городской преступности, борьба с которой стала серьезной проблемой уже во второй половине 16 века. Но надо отдать должное правоохранительной системе того времени - преступления зачастую расследовались достаточно быстро: обычно находились либо свидетели, либо те, кто о них что-то знал. Зачастую сами должностные лица, обязанные засвидетельствовать факт совершения противоправных действий, возные, выступали в качестве оперативных работников и проводили расследования по горячим следам. Небольшое количество жителей и сравнительно небольшие размеры городов заметно компенсировали несовершенство техники сыскной работы. Пальма первенства в криминальной статистике второй половины 16-го и первой половины 17-го века безусловно принадлежит Вильнюсу. Вильнюс был городом многонациональным, но в силу обстоятельств так и не создавшим единого сообщества горожан. Главной причиной тому было разграничение юрисдикций Великого князя, епископа и магистрата в городе. Это, с одной стороны, усложняло работу, с другой стороны, способствовало большей оперативности правоохранителей. Наибольшее количество преступлений в это время связаны с бытовыми ситуациями. Горожане очень часто предпочитали решать споры кулаками. Серьезной дракой и поножовщиной закончилось желание нетрезвого шляхтича Суходольского послушать музыку в питейном заведении на Рудницкой улице в 1602 году. Все стороны настолько путались в показаниях, что даже картины событий точно установить не представляется возможным. Единственно, что совпадало, это то, что все участники (более 10 человек) были пьяны, а наиболее буйные были заперты хозяевами еще до начала дебоша. Впрочем, зачинщиком драки следствие признало арфиста, отказавшегося исполнять мелодии по заказу пана Суходольского (музыканты, в ресторанах которых просят исполнить «Владимирский централ», в конце вечера поймут пикантность положения арфиста). Другим распространенным преступлением того времени была кража. Здесь надо отметить тот факт, что кража не была социальным явлением. Крали все: мещане, крестьяне, шляхтичи. Имущество укрывалось и реализовывалось даже на землях принадлежащих духовенству. Но зачастую до суда дела о воровстве не доходили по причине довольно тривиальной - вора ( или обвиненного в воровстве) просто били. Кража государственного имущества была преступлением более серьезным. Чаще всего от краж страдали стройки. А, к примеру, крестьянину имения Гуры, принадлежавшего пану Стравинскому, удалось украсть 13 бревен предназначенных для производства водопроводных труб (диаметром не менее 70 см),без использования какой-либо техники. Специфическим правонарушением были частые конфликты шляхты, в которых с превеликим удовольствием участвовали и горожане. Часто эти конфликты превращались в нешуточные столкновения с применением огнестрельного оружия. Так 6 сентября 1602 дому князя Огинского пришлось вынести форменную осаду, закончившуюся разграблением дома и нанесением увечий прислуге и находившейся там женщине шляхетского происхождения Барбаре Бонкгардт. Показательно, что среди нападавших находился и представитель уважаемого рода Федор Скумин Тышкевич. В ходе штурма дома Огинского пострадало много прохожих, в том числе полоцкий хорунжий Давыд Корсак. Через 13 лет полоцкий депутат Михаил Корсак является уже обвиняемым в нападении на людей князя Огинского. Вряд ли это просто совпадение. В первой четверти 17 века значительно увеличивается число вооруженных ограблений. Трудно выделить «неспокойные» районы Вильнюса, грабили в общем-то везде. Правительству пришлось прибегнуть к более строгим мерам по охране общественного порядка. Грабежи не прекратились, только вышли за городскую черту. В вопросе преступлений совершаемых молодежью можно выделить в отдельную тему действия учеников иезуитской коллегии. Молодежь обладала буйным нравом и в криминальной хронике заняла достойное место. Зафиксировано, по крайней мере, несколько нападений студентов на православные монастыри (в том числе и с использованием оружия), а в антиеврейском выступлении горожан в 1635 году они являются едва ли не зачинщиками беспорядков. Однако нередко, по причине взрывного темперамента, студенты оказывались и в числе жертв различных столкновений. Межнациональные и межконфессиональные конфликты были случаями скорее исключительными, и пресекались властью достаточно строго. Представители тех или иных национальностей и конфессий как правило проживали компактно, гораздо чаще конфликты происходили между представителями одной народности или конфессии, проживавших в разных местах города и окрестностей. Так на десятилетия растянулся конфликт между татарами из деревни Вака и деревни Солтанишки. По мере роста города росла и потребность в земле под застройку. Оборотистые горожане и шляхта решали этот вопрос достаточно просто - путем захвата пустующей, по их мнению, земли. В результате здания строились даже на месте погребений. Захват земли приобрел столь обширный характер, что уже было недостаточно вмешательства местных властей, пришлось обратиться к центральной власти. В 1619 была даже создана комиссия трибунала ВКЛ для составления описи незаконных построек. Впрочем, все предпринимаемые меры не приводили к желаемым результатам, поэтому наиболее страдавшие от захватов религиозные организации - монастыри, церкви, костелы и братства - вскоре сами втянулись в строительную гонку, а впоследствии и в сделки с недвижимостью, нарушая права мещан и шляхты. Тяжкие преступления были достаточно редки, но расследовались они особенно тщательно. Убийства происходили как правило по неосторожности или в пылу драки. Но были и случаи умышленных, спланированных убийств. В 1598 году в королевском имении Виршупы был убит управляющий имением и королевский буфетчик Павел Феррари. Осмотр места преступления показал, что большая часть ценностей осталась на месте. Однако преступление было совершено с изрядной долей жестокости. Феррари был сильно избит и лишь потом хладнокровно зарезан. Достаточно быстро нашлись свидетели преступления и убийца был установлен. Им оказался племянник убитого Октавио Феррари, служивший в том же имении. Поскольку убитый был человеком богатым (опись имущества, проведенная должностными лицами, выглядит весьма солидно), имение было опечатано для отделения ценностей, принадлежавших королю, от предметов, принадлежавших непосредственно убитому. Впрочем, золото и серебро, которое описывал свидетель Антоний Маффон, так и не было найдено. Исчезновение ценностей приписывали Октавио Феррари, но Маффон сильно подозревал Вильнюсского казначея Луку Мамонича в присвоении значительной части денег. Подозрения Антония Маффона нельзя назвать беспочвенными. Использование служебного положения и коррупция были существенной проблемой в ВКЛ. А Лука Мамонович был в свое время особенно нелюбим горожанами за достаточно агрессивные действия по захвату имущества, его слуги чаще остальных участвовали в драках и конфликтах, а сам Мамонович нередко чинил административные препятствия горожанам при вступлении в права наследования и иных имущественных делах. Таков примерно обзор криминального Вильнюса прошлого. P.S. А вот убийца Еська Филипповича так и не был найден.