Времена Великого княжества Литовского можно считать, пожалуй, одним из наиболее романтических периодов в истории Беларуси. О нем написано множество книг, однако связанных с ним неясностей - еще больше. О ВКЛ, его истоках и языке, на котором жители этой страны общались между собой, TUT.BY беседовал со специалистом по Средневековью, старшим научным сотрудником Института истории Национальной академии наук Беларуси, кандидатом исторических наук, доцентом Олегом Дерновичем.

- Олег Иванович, как бы вы вкратце охарактеризовали Великое княжество Литовское? Чем оно отличалось от других стран Европы?
- На самом деле ВКЛ не было самой передовой страной Европы. Давайте это признаем. Ни по экономическим, ни по социальным, ни по структурным показателям. Это была нормальная европейская страна со своими проблемами. Она была очень экзотической по-своему разве что благодаря своей многоконфессиональности. Начиналось ВКЛ как страна с правящей языческой династией при абсолютном большинстве православного населения. Впоследствии, с конца XIV в., династия стала католической, а оставшиеся язычники-балты были также крещены в католичество. И как я вижу, этот организм сохранился не благодаря каким-то этническим проектам. Но через право. Благодаря трем знаменитым Статутам. Это, конечно, феномен! Страна, которая не достигла уровня столь успешного развития, придумала один из лучших памятников кодификации! А Польша этого не достигла. Историки права связывают это с тем, что средневековая Польша была более однородной. А ВКЛ оказалось настолько разносторонним и пестрым организмом, что необходимо было его "сшить". И возможно, что право стало ответом на этот вызов.
 
- Какие достижения были сделаны учеными в историографии ВКЛ за последнее время?
- В последнее время были сделаны большие прорывы в исследовании проблематики городов и конфессий. В советской историографии религиозная тема находилась несколько в упадке. Достигнуты значительные успехи в исследовании политической системы ВКЛ и ее институтов. Собственно шляхетская история с такими ее субдисциплинами, как геральдика и генеалогия, получили хороший импульс. Это темы, которые наиболее активно развиваются в последние 15-20 лет. С другой стороны, меньше стала изучаться социальная проблематика. Исследования социальной структуры, которые делались при Советском Союзе, выполнены на довольно качественном уровне, но все же они довольно односторонние, выборочные. Например, изучалось крестьянское землевладение и землепользование, но игнорировалось шляхетское землевладение. Проблема в таком подходе заключается в следующем: игнорируя шляхту и ее институты, мы отстраняемся от понимания политических, социальных, а также культурных процессов, происходящих в обществе в целом.
 
- Какой вопрос в историографии ВКЛ вызывает больше всего споров?
- Что касается спорных периодов, то здесь наиглавнейшим является, пожалуй, зарождение ВКЛ. Эта проблема привлекала большое внимание, по этому вопросу написано много книг, но неясностей остается еще больше. Причины простые: сохранилось лишь небольшое количество письменных источников, проливающих свет на события этого периода. Гродненский историк Алесь Кравцевич попробовал привнести в анализ археологические источники, но без письменных источников они как бы зависают в воздухе, и в результате все равно остается большое поле для различных интерпретаций. Существует также проблема этнической интерпретации. Какой народ принимал наиболее активное участие в создании ВКЛ? На мой взгляд, это очень шаткая стратегия. Дело в том, что изучать процессы, происходившие в середине XIII в. с критериев дней сегодняшних (что сейчас и происходит) - путь тупиковый. Поскольку сводит эту проблему в конечном итоге к вопросу: чье это было государство - литовское или белорусское? Ведь там происходили не этнические процессы. Государствообразующие, социальные - да, были. Во время Второго конгресса исследователей Беларуси произошло довольно радикальное событие (я даже боюсь его озвучивать вне ученой сферы): если не разгром, то дискредитация концепции этничности. Во всяком случае, применимо к средневековому обществу. Если мы пытаемся ее прикладывать к тогдашним реалиям, то все сыплется. А абсолютное большинство белорусских историков, равно как и множество литовских, рассматривают вопрос возникновения ВКЛ сквозь призму этничности. Здесь нужна совершенно другая методология.
 
- А какой она должна быть, эта новая методология?
- Как минимум необходимо признать, что этничность невозможно реконструировать на уровне Средневековья. Это не означает, что нет сведений о тех культурно-языковых реалиях, на базе которых строилась этничность. В любом случае у средневековых жителей Беларуси было какое-то самосознание и были признаки, по которым они отделяли "своих" от "чужих". Но конфессийный фактор был все же более сильным. Взять хотя бы то же понятие "Русь". Как показывает российский историк Михаил Дмитриев - это конструкт культурно-конфессиональный, не этничный. Сначала он был именно таковым, а потом его уже стали делить, растягивать на этнические составляющие. И сам Дмитриев задается вопросом: а есть ли смысл сражаться за этничность вообще? На мой взгляд, рассматривая события Средневековья, надо подходить не с точки зрения кому что принадлежит, а с точки зрения концепции раннего государства. И тут легко найти аналоги в Европе - те же франки, германское племя, которое пришло на территорию романизированных кельтов. Мы почему-то так углубляемся в собственное прошлое и уверены в собственной уникальности, что не видим подобных аналогов в истории Европы. Я уже не говорю про азиатскую ситуацию… Средневековые народы так или иначе были связаны с государством, и только Русь выбивается из их числа - эта идентичность не привязана к какому-либо государству и является, скорее, конфессионально-культурным понятием.
 
- То есть такого феномена, как католическая Русь просто не могло быть?
- В принципе, да. Первоначально русин мог быть только православным. Даже на уровне полемики конца XVI - начала XVII столетий видно, что для православных полемистов люди, которые переходят в униатство, автоматически перестают быть русинами. А в конце XVII в. понятие "русинская вера" относится в том числе и к униатству. То есть произошла адаптация.
 
- Решен ли вопрос, который поставил Николай Ермолович: где изначально находилась территория Литвы?
- В общих чертах, в принципе-то, понятно, где это было. На мой взгляд - это Виленщина. Но не только сегодняшний Виленский край Литовской Республики, а включающий в себя территории, расположенные в районе Ошмянщины, Сморгонщины и Лидчины. То есть регион, захватывающий юго-восток современной Литвы и северо-запад Беларуси. Ермолович же просто взял пограничные точки топонимов "Литва", да и то не все, и обвел их. Поэтому у него и получилось, что историческая Литва - это где-то рядом с Минском. Но подобные топонимы возникают именно на пограничной территории, а не на основной!

- На академическом уровне есть ли последователи Ермоловича, которые отстаивают его взгляды и имеют какой-то вес в научной среде?
- В академической среде концепция Ермоловича непопулярна. Здесь много сторонников его идей вы не найдете. Я тоже отношусь к категории критиков Ермоловича, но очень высоко ценю его как человека. Потому что он спровоцировал целую дискуссию, вызвал интерес к этой теме. Возможно, не все его мысли стоит отбрасывать.
 
- Существует определенное разночтение по поводу названия языка, который был государственным в Великом княжестве Литовском до того, как им стал польский. Наши историки называют его "старобелорусским", украинцы - "староукраинским", поляки - "русинским". Так на каком языке все же говорили и писали наши предки?
- Для начала нужно понять, что понятие языка имеет несколько уровней: есть письменный уровень, а есть разговорная речь. Даже литературные нормы разделяются на собственно литературный, канцелярский, сакральный уровни и так далее. Первый используется при создании художественных произведений, второй - в официальных бумагах, третий - в повседневной религиозной практике. И они не всегда тождественны. Существует также такое понятие как "самоназвание". Если вы возьмете любой из Статутов ВКЛ, то увидите там такие слова: "А писаръ земский по руску маеть литэрами и словы рускими все листы и позвы писати, а не инъшым языком и словы". То есть, в те времена государственный язык ВКЛ назывался просто "руским". Но это не русский язык в современном понимании этого слова. Данное название восходит к конфессионально-культурному сообществу Руси, которое начало складываться в IX, может быть в VIII столетии. Но использовать этот термин сегодня безо всяких уточняющих определений очень тяжело, потому что и в самом деле возникает путаница - а о чем собственно идет речь? Полякам в этом плане действительно проще, поскольку в польском языке есть еще такое понятие как "jezyk rossyjski", применительно к современному русскому языку. В Украине тоже исторический язык времен ВКЛ называют "руской мовой". Эту традицию закрепил еще историк Михаил Грушевский, который использовал понятие Русь как синоним ранней истории Украины. Но там тоже есть "мова россыйска"! И они очень четко различают "россыйску" и "руску" мовы.

- Какова же его связь с современными белорусским и украинскими языками?
- Мы используем термин "старобелорусский" как историографический конвенциональный. То есть, ученые договорились между собой так его называть. Иногда его называют просто "канцелярским языком Великого княжества Литовского" (если речь идет об официальных бумагах). Но и термин "старобелорусский" имеет под собой вполне обоснованную лингвистическую базу! Дело в том, что начиная с XIV в. мы наблюдаем определенную белорусизацию этого канцелярского "руского" языка. Что касается разделения на староукраинский и старобелорусский языки, то мне оно представляется весьма оправданным. Существуют теоретические работы лингвистов, анализирующие памятники письменности, созданные на Украине и на Беларуси во времена Великого княжества Литовского, которые показывают, что различия между литературными нормами на этих территориях все же действительно были. Они касаются, конечно же, в основном деталей. Например, по статистике чередования определенных букв. Эти детали на первый взгляд незаметны, но специалист увидит их без труда. Хотя на самом деле здесь все достаточно запутанно, поскольку в определенный период в Виленской канцелярии работали писари из Волыни, которые привносили в создаваемые ими бумаги, скажем так, собственный колорит. Этой проблемой в межвоенный период занимался норвежский лингвист Кристиан Станг. Она была темой его докторской диссертации. Кстати, эта работа не так давно была переведена на белорусский.
 
- Чему она была посвящена?
- Он показывал, что в XIV в. даже в Виленской канцелярии реально очень сильным было влияние украинского языка. Понимаете, в чем тут проблема. Книжный язык того времени - очень консервативен. В принципе, у его истоков находился даже не болгарский, а македонский. Знаменитые Кирилл и Мефодий на базе македонских наречий и греческой грамматики создали абсолютно искусственный язык. Кирилл был греком, но родом из Солуни. Города, где жило очень много славян. Этот язык создавался изначально для моравов как сакральный. Затем он перешел на нашу территорию, где происходили всякие его мутации. И хотя его основа была очень консервативная, он постепенно насыщался некоторыми деталями белоруской стихии. И тут для нас очень важен пример татарских книг, так называемых аль-китаб. Поскольку ославяненные татары, проживающие на территории Беларуси, пользовались арабской графикой, но тексты писали на том языке, которым пользовались в повседневности. Чтобы передать фонетические особенности белорусского языка, они использовали арабские буквы, "дж", например. Или специально созданную для отображения белорусской фонетики букву "дз". Поэтому, начиная с XV в. мы по всем лингвистическим и историко-культурным критериям можем смело утверждать о существовании самостоятельного старобелорусского языка. В XVI в. наблюдался его расцвет, а в XVII в. он постепенно начинает приходить в упадок.
 
- На какой язык осуществлял свой перевод Библии Франциск Скорина? Бытует мнение, что даже к старобелорусскому языку он имеет весьма далекое отношение. В чем здесь правда?
- Часто говорят, что Скорина осуществил перевод Библии на белорусский язык. Это как бы и правда, но не на все 100 процентов. Если чисто аналитически подойти к тексту, который Скорина подготовил к печати, то, выясняется, что предисловие написано на старобелорусском языке – стилистически приближенно к языку сакральных текстов. А сам текст Библии, цитирую определение лингвистов: на "белорусской редакции церковнославянского языка". Специальные подсчеты лингвистов показывают, что в изданиях Скорины церковнославянские языковые черты достигают 63,4%, белорусизмы - 36,6%. Книги Скорины нельзя считать в полном смысле переводом на белорусский язык, так как церковнославянский языковая основа них выступает достаточно отчетливо. Но в своей совокупности все языковые новации Скорины значительно отдалили его речь от традиционного церковнославянского языка восточнославянской редакции. Вообще, сохранение в текстах переводов Скорины около 63% церковнославянских грамматических и лексических признаков, на месте которых в тогдашних белорусских текстах использовались местные аналоги, показывает, что Скорина, видимо, и не ставил перед собой цель окончательного преодоления церковнославянской традиции. И так практически понятной тогдашнему читателю. Исследователь церковнославянского языка Рикардо Пикиё отмечает, что в каждом из регионов православного славянства церковнославянский язык не применялся как "второй язык", а только как система межславянских норм или "изонорм", благодаря чему эти тексты могли свободно распространяться среди читателей различного лингвистического уровня. Церковнославянская традиция была так же частью белорусской. Важно отметить, что изданные Скориной книги безусловно принадлежат к памятникам белорусской письменности.


Олег Галкин

http://news.tut.by/society/350417.html