Оглавление
Великие географические открытия
Период в истории человечества, начавшийся в XV веке и продолжавшийся до XVII века, в ходе которого европейцы открывали новые земли и морские маршруты в... читать далее »
Статьи по истории Великих географических открытий
08.06.2013 12:36

Витус Беринг. Великие Географические Открытия.

Витус Беринг
Витус Ионассен Беринг (1681 — 1741) — мореплаватель, офицер русского флота, капитан-командор. По происхождению датчанин. В 1725 —1730 и 1733 —1741 руководил Первой и Второй Камчатскими экспедициями. Прошёл по проливу между Чукоткой и Аляской (впоследствии Берингов пролив), достиг Северной Америки и открыл ряд островов Алеутской гряды. Именем Беринга названы остров, пролив и море на севере Тихого океана.

...К началу XVIII столетия, несмотря на то, что прошло уже две сотни лет после плаваний Колумба, карта Америки еще зияла белыми пятнами. Сразу за Калифорнией лежала пустота. Не были известны ни обширные северо-западные территории Канады, ни Аляска. Никто не знал, как далеко простирается американский континент к северо-западу и соединяется ли он с Азией. Между тем, начиная с XVI столетия этот вопрос чрезвычайно интересовал мореплавателей и ученых. Неоднократно предпринимались попытки найти Северо-Западный проход из Атлантического океана в Тихий, однако все они были безуспешны.

Не менее остро стоял вопрос о так называемом Северо-Восточном проходе. Лучшие умы науки на протяжении многих десятилетий пытались приподнять завесу незнаемого, выяснить — а что скрывается там, за необозримыми просторами Сибири? Впрочем, на большинстве карт еще в XVI в. был обозначен пролив между Азией и Америкой («пролив Аниан»). Иногда можно встретить утверждение, что он был открыт чисто умозрительно, однако возможно, что какая-то информация о его существовании у европейских ученых все-таки имелась. Что же касается плавания Семена Дежнева, который, возможно, впервые прошел проливом между Азией и Америкой, то о нем на рубеже XVII—XVIII вв. не знали даже в Якутске, не говоря уже о Москве или Европе.

Подтверждение факта существования пролива между Азией и Америкой означало бы для России немалые выгоды. Можно понять, насколько все это было близко пытливому уму Петра I! Его увлекала идея разведывания морской дороги в Китай, установления прямых морских сношений с Индией.

В 1725 г., за несколько недель до смерти, Петр I составил инструкцию для Первой Камчатской экспедиции. Ей предписывалось исследовать землю, «которая идет на норд, и по чаянию (понеже той земли конца не знают) кажется, что та земля — часть Америки. Идя того искать, где оная сошлась с Америкою...». Возглавить экспедицию было поручено Витусу Ионассену Берингу (1681 —1741), датчанину, состоявшему на русской службе.

Витус Беринг родился в 1681 г. в городе Хорсенс. У себя дома в Дании он ничем особенным не выделялся. Не было у него ни титулов, ни богатства, хотя и принадлежал он к семье обеспеченной, а по линии матери — даже знатной. Вероятно, неспроста будущий мореплаватель принял материнскую фамилию — Беринг, тогда как фамилия его отца была Свендсен.

В 1703 г. Беринг был принят на русскую службу. Семнадцать лет он провел «в крейсерской и дозорной службе», но ни разу не был отмечен наградами либо поощрениями. Почти всю жизнь проведший в плаваниях, он был человеком не жестким и грубым, как можно было бы ожидать, а наоборот — добрым, мягким и демократичным. И офицеры, и матросы любили его за приветливость и спокойствие. Он был осмотрительным, трезвым мореходом, хотя такие качества годились не на все случаи жизни, особенно когда требовались быстрые решения, прямой риск. А.П. Соколов, первый историк Камчатских экспедиций, характеризуя деятельность Беринга, повторил мнение о нем Адмиралтейств-коллегий: «Человек знающий и ревностный, добрый, честный и набожный, но крайне осторожный и нерешительный, легко подпадавший влиянию подчиненных, и потому мало способный начальствовать экспедициею — особенно в такой суровый век и в такой неорганизованной стране, какою была Восточная Сибирь в начале осьмнадцатого века».

27 января 1725 г. Беринг с группой сподвижников и огромным обозом отправился из Петербурга к берегам Охотского моря. В конце 1726 г. экспедиция достигла Охотска и в 1728 г. вышла на боте «Святой Гавриил» в плавание, во время которого на карту было положено северо-восточное побережье Азии. Экспедиция получила лишь косвенные подтверждения существования пролива, отделяющего Азию от Америки. Самой Америки мореплаватели не увидели из-за торопливости Беринга, уверившего себя в том, что раз он зашел достаточно далеко за 67° с. ш., то и пролив якобы уже открыт. И на Камчатку Беринг возвращался прежним путем, не усложняя себе задачи, за что его позже упрекал Ломоносов — ведь мог бы взять восточней и тогда, наверное, увидел бы берега Америки!

В мае 1732 г. Сенат издал указ о начале грандиозного предприятия, получившего название Великой Северной экспедиции. Оно закончилось уже после смерти Беринга, в 1743 г. Отряды экспедиции прошли морем и сушей практически все северное побережье России от Архангельска до Колымы, были предприняты плавания к берегам Японии, Курильским и Алеутским островам и побережью Северной Америки. Последнее выпало на долю самого Беринга и А.И. Чирикова.

В июне 1740 г. в Охотске были построены и спущены на воду два двухмачтовых пакетбота — «Св. Петр» и «Св. Павел». В сентябре того же года оба судна совершили переход на Камчатку и зазимовали в Авачинской губе. Гавань, где зимовала экспедиция, Беринг назвал Петропавловской — впоследствии здесь вырос город Петропавловск-Камчатский.

4 мая 1741 г. Беринг созвал совещание, где обсуждался вопрос о предстоящем плавании, целью которого было отыскание западных берегов Америки. Об их местоположении участники экспедиции имели самое смутное представление. В отличие от Колумба они знали только, что Америка существует. Кроме того, указ сената предписывал по пути в Америку обследовать загадочную «Землю Хуана де Гамы». На карте, изданной в 1733 г. в Париже французским астрономом и картографом Жозефом-Никола Делилем, состоявшим на службе в Российской Академии наук, «Земля Хуана де Гамы» была помещена к северо-востоку от азиатского берега, а от северо-восточной оконечности Азии была протянута в бесконечность горная цепь с пояснительной надписью: «Неизвестно, где кончается эта горная цепь и не соединяется ли она с каким-либо другим материком».

Иногда можно встретить утверждения, что беды экспедиции Беринга якобы были предопределены именно этой «злоумышленной» картой, а Делиль нередко изображался «шпионом», который «специально» уводил экспедицию в сторону от Америки. Делиль действительно передавал Франции кое-какие сведения, получаемые им в Академии, но карта, по которой предстояло идти в плавание кораблям экспедиции, едва ли носила печать злонамеренности. Недостоверностью, а то и явным вымыслом страдали практически все карты XVI—XVII вв. Что же касается «Земли де Гамы», якобы расположенной к востоку от Японии, то ее впервые показал на карте португальский географ Тексейра еще в 1649 г. Земля Хуана де Гамы значилась на картах Иоанна Баптиста Гомана 1712 г. и даже на карте Российской империи И. Кириллова 1734 г. Так что Жозеф-Никола Делиль нисколько не погрешил против представлений, бытовавших среди картографов его поры.

Участники экспедиции были убеждены, что для того чтобы достичь берегов Америки, надо плыть на восток. Но, несмотря на это, на совещании 4 мая было решено идти из Петропавловска на северо-восток до широты 46° и, если там не окажется «Земли Хуана де Гамы», повернуть на юго-восток. Достигнув американского берега, руководители экспедиции планировали идти вдоль него на север до широты 65°, затем повернуть на запад и пройти до Чукотки. По расчетам, в сентябре оба судна должны были вернуться в Петропавловск.

4 июня 1741 г. из Петропавловской гавани вышли пакетботы «Святой Петр», которым командовал Беринг, и «Святой Павел», возглавляемый А.И. Чириковым. Старшим офицером пакетбота «Св. Петр» был лейтенант Свен Ваксель, швед по происхождению, впоследствии написавший мемуары об этом плавании.

Идя параллельными курсами, «Св. Петр» и «Св. Павел» спустя две недели из-за постоянных туманов потеряли друг друга. Дальнейший путь они продолжали врозь. «Св. Павел» достиг берегов Северной Америки и в октябре 1741 г. благополучно вернулся в Авачинскую бухту. Совсем иначе сложилась судьба пакетбота «Св. Петр».

Безуспешно проискав корабль Чирикова, Беринг повернул на юг, пытаясь найти «Землю де Гамы». Штормы и туманы затрудняли плавание, но Беринг упорно шел к 47-й параллели, где на карте значилась эта земля. Но вот миновали 47-ю, затем 48-ю параллель, а берега все не было. Карта Делиля оказалась, по словам Вакселя, «неверной и лживой», и в адрес высокоумного королевского географа моряки высказали немало нелестных эпитетов. «Св. Петру» пришлось идти вслепую, лишь по счислению и координатной сетке. «Мы должны были плыть в неизведанном, никем не описанном океане, точно слепые... Не знаю, существует ли на свете более безотрадное или более тяжелое состояние, чем плавание в неописанных водах», — пишет Ваксель. Пакетбот напрасно рыскал во всех направлениях. Убедившись, что «Земли де Гамы» не существует, Беринг приказал повернуть на северо-восток. Дойдя до широты 25°4 Г, пакетбот двинулся вдоль островов Алеутской гряды, о существовании которых участники плавания не подозревали.

17 июля в первом часу пополудни на северо-востоке увидели высокие горы, покрытые снегом. Спустя семь часов перед путешественниками открылась неизвестная земля. Это был остров Каяк, расположенный у побережья Аляски. Путешественники назвали его островом Св. Ильи.
Вечером 20 июля пакетбот бросил якорь у новооткрытой земли. На берег был послан мастер Софрон Хитрово с командой из 15 человек «для сыскания гавани». В составе другой партии, высадившейся на берег, был немец Георг Вильгельм Стеллер (1709—1746), адъюнкт Петербургской Академии наук, талантливый ученый, оставивший полные интереснейших подробностей записки о плавании с Берингом. В сопровождении казака Фомы Лепехина он отправился исследовать остров.

Пройдя с версту вдоль берега, Стеллер увидел следы людей: корыто, выдолбленное из куска ствола дерева, кости с остатками мяса, которое, очевидно, жарили на огне. По срубленным деревьям Стеллер подметил, что топоры у туземцев были каменные или костяные. Очевидно, где-то поблизости находилось человеческое жилье. Действительно, вскоре Стеллер обнаружил землянку, крытую корой. Он забрал из нее две связки копченой рыбы, стрелы, огниво, трут, связку веревок из морской травы и отправил все это с казаком на берег. Оставшись один, Стеллер прошагал еще шесть верст. Людей нигде не было, лишь в нескольких верстах над лесистым холмом вставал столб дыма.

Вернувшись к месту высадки, Стеллер получил от Беринга предписание немедленно вернуться на судно. Ученый вознегодовал: на подготовку экспедиции ушло 10 лет, а на исследования ему было предоставлено всего десять часов! «Мы пришли сюда лишь для того, чтобы увезти американскую воду в Азию», — ядовито бросил Стеллер Берингу. Но у руководителя экспедиции были свои резоны: приближался август, а с ним время штормов, и плыть в незнакомых водах становилось небезопасно.

Утром 21 июля Беринг, не дождавшись, пока наполнят водой все бочки, приказал поднять якорь. Пакетбот двинулся на юго-запад. Из-за частых туманов и сильных ветров идти приходилось с осторожностью. 26 июля на широте 56° встретили землю — остров Кадьяк. 2 августа открыли остров, который назвали именем Архидиакона Стефана (о. Укамок). Пройдя еще немного, моряки увидели на горизонте высокие заснеженные горы — это была Аляска...

Идти дальше становилось все более затруднительно: «ветры к следованию пути нашего были весьма противные». 10 августа, когда пакетбот находился на широте 53°, офицеры постановили на совете идти обратно в Петропавловск. Повернув назад, пакетбот продвигался очень медленно — непрерывно дули встречные западные ветры. Запасы питьевой воды на борту быстро таяли. 30 августа пакетбот стал на якорь у островов, названных Шумагинскими — здесь похоронили матроса Никиту Шумагина. Это была первая потеря экспедиции.

У Шумагинских островов простояли шесть дней, пополняя запасы воды. В первую же ночь на одном из соседних островков с борта «Св. Петра» видели огонь. 4 сентября, в половине пятого пополудни, путешественники услышали на берегу крики, которые сначала приняли за рев сивучей. Вскоре появились две байдарки, направившиеся к пакетботу. На них было два алеута. С пакетбота к ним обратившись по-чукотски и по-корякски, но туземцы ничего не понимали. Когда алеуты приблизились, они стали показывать руками на землю, и при этом указывали пальцем на рот и черпали руками морскую воду, давая понять, что на берегу найдется пища и вода. Приняв брошенные с борта корабля подарки, оба «американца» стали грести обратно к берегу, знаками приглашая мореплавателей следовать за ними. Все время, пока островитяне находились возле пакетбота, их товарищи на берегу не переставали громко кричать.

После короткого совещания было решено спустить шлюпку и высадиться на берег. Отправились Стеллер, Ваксель, коряк-переводчик и девять матросов. С собой они взяли оружие, но, чтобы не возбуждать подозрений, укрыли его парусиной.

Туземцы приняли их очень дружелюбно, вели под руки — «словно они были весьма важными персонами», одарили каждого куском жира. Когда путешественники начали собираться домой, алеуты долго не хотели их отпускать, особенно коряка, который лицом был очень похож на островитян. Моряков пытались удерживать насильно, схватив за руки. Алеуты делали это без дурного умысла, но чтобы отвязаться от них, Стеллеру и Вакселю пришлось для острастки дать залп в воздух. Эффект получился необычайный: туземцы попадали наземь. Очнувшись, они с негодованием стали знаками показывать, чтобы пришельцы поскорее убирались прочь, а некоторые схватились за камни. Моряки поторопились вернуться на пакетбот.

5 сентября к судну Беринга подошли на байдарках девять алеутов с такими же криками и церемониями, как и в первый раз. Обменявшись подарками, они вернулись на берег, развели большой огонь и некоторое время громко кричали. 6 сентября пакетбот снялся с якоря и вышел в море. Это событие туземцы опять приветствовали дружным криком.

Ветер был благоприятный, и к двум часам пополудни берег пропал из виду. «Св. Петр» шел на запад, вдоль цепи Алеутских островов, на некотором расстоянии к югу от них, но Беринг и его спутники этого не знали и считали, что плывут вдоль американского побережья. Новооткрытые земли беринговцы намерены были назвать Новой Россией — «по примеру других эвропейских вновь сысканных земель», однако, как пишет С. Ваксель, «без воли адмиралтейств-коллегий не смели». В отличие от «эвропейских» моряков над русскими первооткрывателями довлела воля столичных чиновников...

24 сентября «Св. Петр» оказался на 51° с. ш., близ острова Атка из группы Алеутских островов, который путешественники назвали островом Св, Иоанна. Начинались осенние штормы. 27 сентября ветер достиг необычайной силы, волны перекатывались через палубу. Штурман Андреас Хессельберг, старик, полвека плававший по всем морям и океанам, говорил, что ни разу в жизни не видал такой жестокой бури. В течение последующих трех недель не удалось продвинуться ни на милю к западу. Утром 30 сентября начался еще более сильный шторм, какой, по словам Стеллера, даже нельзя себе представить. Каждую минуту ждали гибели судна. Никто не мог ни лежать, ни сидеть, ни стоять. Управлять судном не было никакой возможности. Половина команды была больна и лежала, прочие же были без сил от ужасной качки.

1 октября шторм продолжался. Офицеры начали говорить о том, что следовало бы вернуться и поискать убежища в Америке. 2 октября начало стихать, но зыбь на море оставалась еще целые сутки.

8-го опять начался шторм. Он продолжался и 9-го, и 10-го. Ваксель стал убеждать командора направить пакетбот к Америке, чтобы перезимовать там. Но Беринг не дал на это согласия.

11 октября начало стихать. 12-го вечером снова начался шторм со снегом и дождем, с «неописанного жестокостью вестового (западного) ветра». Он продолжался более суток. За это время «Св. Петр» отнесло приблизительно на 80 миль к востоку. 25-го октября, находясь на широте 5Г, мореплаватели увидели на севере высокий безлесный остров, названный ими в честь Св. Маркиана (ныне о. Кыска). 28-го открыли остров Св. Стефана (Булдыр), а 29-го — остров Авраамия, самый восточный из островов Семичи, относящихся к группе Ближних. Отсюда беринговцы вновь повернули на запад.

Трудное плавание, непрекращающаяся штормовая погода и повальная болезнь привели к тому, что на пакетботе осталось лишь несколько человек, способных передвигаться и управлять парусами. Положение создалось отчаянное, и с каждым днем оно все более ухудшалось. Начиная с конца октября ежедневно один-два члена экипажа умирали. Снасти изорвались, сухарей почти не было, воды осталось очень мало.

Утром 5 ноября с борта пакетбота увидели землю. «Велика и безмерна, — вспоминает Стеллер, — была наша радость при виде земли. Полумертвые выползли на палубу, чтобы на нее взглянуть». Открывшаяся земля казалась Камчаткой, а именно — окрестностями Авачинской бухты. Во всяком случае, все хотели верить в это. Однако густая низкая облачность не позволяла определить координаты этого места с помощью навигационных приборов. (На самом деле это была не Камчатка. «Св. Петр» оказался в виду острова Беринга из группы Командорских островов, который находится на 2° севернее и на 8° восточнее Авачинской бухты.)

Когда выглянуло солнце, штурманы определили местонахождение судна. Оно оказалось немного севернее Авачинской бухты. Все, кто оставался на ногах, собрались в каюте больного Беринга. Обсуждался один вопрос: идти в Петропавловскую гавань или высаживаться на неизвестном берегу? После долгих споров постановили идти к незнакомой земле, «дабы сыскать якорное место для зимования и стать на якорь для своего спасения».

«Св. Петр» шел вдоль острова. Мореплаватели внимательно осматривали берег. Наконец, выбрали место с широким песчаным пляжем, укрытое горами, долиной и речкой. Якорь бросили у открытого каменистого берега, но канат лопнул, и пакетбот понесло к берегу. Каким-то чудом волны, подхватившие судно, перекинули его через каменистую гряду и поставили совершенно невредимым в спокойную лагуну у берега, на глубине четырех с половиной саженей. Это было вечером 6 ноября 1741 г.

Утром 7 ноября спустили единственную оставшуюся шлюпку. На ней на берег съехали Ваксель, Стеллер, капрал Плениснер и несколько больных. Эту ночь Стеллер и его спутники провели на берегу. Удивляло обилие никого и ничего не боящихся песцов, а на следующий день Стеллер увидел близ берега никогда не виданных морских коров. Оба обстоятельства заставили натуралиста усомниться, действительно ли они находятся на Камчатке.

8 ноября начали перевозить на берег больных и размещать их в землянках, покрытых парусами. Изможденные люди продолжали умирать. Некоторые падали замертво, едва ступив на берег. В земле острова навечно остались лежать 14 членов экипажа «Св. Петра», в том числе капитан-командор Витус Ионассен Беринг, проживший после высадки всего месяц...

На берегу Беринг казался спокойным и довольным. Он спросил Стеллера: как он думает, что это за земля? Стеллер ответил, что это вряд ли Камчатка. Беринг тоже сознавал, что земля, на которую выбросило пакетбот, не была Камчаткой, но скрывал это от команды, чтобы не лишать ее бодрости. По его настоянию в разведку был отправлен матрос Тимофей Анчугов. Он вернулся спустя четыре недели, но уже не застал Беринга в живых: 8 декабря, за 2 часа до рассвета, начальник Камчатской экспедиции скончался.

До последней минуты капитан-командор оставался в полном сознании. Он лежал в отдельной землянке, полузасыпанный песком, который не позволял отгребать, чувствуя себя под ним в тепле. «Он, несомненно, был бы жив, если бы достиг Камчатки и получил теплую комнату и свежую пищу, — с горечью пишет Стеллер. — Теперь же он умер скорее от голода, холода, жажды и горя, чем от болезни... Как бы то ни было, больно было наблюдать его уход из жизни. Его самообладание, серьезные приготовления к смерти и сам его избавительный конец, который наступил, пока он еще полностью владел разумом и речью, достойны восхищения».

После смерти командора в командование вступил Свен Ваксель. К этому времени экспедиция помимо своего руководителя лишилась и пакетбота: во время сильного шторма «Св. Петр» выбросило на берег. Уцелевшим членам экипажа суждено было прожить девять долгих месяцев на довольно большом (1660 кв. км), но необитаемом и лишенном леса острове в землянках, сооруженных среди песчаных холмов. «Ветры с пургами бывают на том острове в зимнее время весьма жестокие, и можно сказать, что мы от декабря месяца до самаго марта редко видали красный день», — вспоминает Ваксель. В поисках пропитания охотникам приходилось проходить верст 20—30 в день. В пищу шло все — песцы, каланы, сивучи, нерпы и даже «натуре человеческой противное» — трупы выброшенных на берег морских зверей и китов. День, когда удавалось застрелить морскую корову, становился праздником: каждое их этих ленивых существ «немалого корпуса» давало около 200 пудов «говядины», и это мясо было «гораздо приятнее всех вышеописанных морских зверей».

Зимовщики не оставляли надежды вернуться в Петропавловск. Однако осмотр судна показал, что пакетбот сильно поврежден, а починить его нельзя и нечем. Окончательное решение было отложено до весны, когда Ваксель надеялся разрешить загадку их местонахождения: что это — остров или «матерая земля»? И лишь весной боцманмат Алексей Иванов, отправленный на разведку, обогнул крайний северо-западный мыс и увидел, что «здешняя земля подлинной остров». В ясную погоду далеко на западе вырисовывались заснеженные вершины камчатских вулканов. Или это был только мираж? «За дальностью вида нам утверждать в том было ненадежно», — пишет С. Ваксель. Впрочем, годы спустя он был уверен, что это была именно Камчатка...

Когда беринговцам стало ясно, что они на острове, тема корабля встала со всей остротой. Не мешкая, как только позволила погода, приступили к разборке пакетбота. 6 мая 1^42 г. было заложено новое судно — гукер. Для его строительства были выделены десять человек что покрепче. Их освободили от всех иных работ. Еще две команды занимались разборкой пакетбота, добычей мяса морских зверей и заготовкой дров.

Среди беринговцев был лишь один человек, знавший корабельное дело, — плотник из Красноярска Савва Стародубцев. Он-то и стал руководить сооружением гукера. Новый корабль строили «со всякою поспешностию». Длина судна от носа до кормы составляла 13 м, ширина — около 4 м. Киль и форштевень вытесали из грот-мачты разобранного пакетбота, фок-мачту «Св. Петра» распилили на доски для наружной обшивки. Находили выход из, казалось бы, безвыходных положений: так, чтобы проконопатить судно, распустили старые канаты и вытопили из них смолу. Интересно отметить, что строительство судна на необитаемом острове — небывалый случай в истории кораблестроения, а сделан гукер оказался настолько крепко, что он еще плавал в составе Охотской флотилии в 1752 г.

8 августа гукер был спущен на воду. 13 августа 1742 г., перед отплытием на Камчатку, зимовщики простились со своими умершими товарищами. Они поставили на братской могиле один общий памятник — «Берингов крест», начав от него счисление пути.

В тот же день гукер, имея 46 человек на борту, вышел в море. Впереди у моряков были новые испытания. Уже через два дня они потеряли единственную оставшуюся шлюпку, были вынуждены бороться с внезапной течью и освободиться от части балласта и корабельного груза. Утром 17-го путешественники увидели землю — это был мыс Кроноцкий. 26 августа гукер вошел в Петропавловскую гавань. К тому времени «Св. Петр» уже считался погибшим вместе со всем жипажем...

В результате двух Камчатских экспедиций было установлено существование пролива между Азией и Америкой и открыты ее северо-западные берега, исследованы и нанесены на карту дотоле неведомые Алеутские и Командорские острова. Все эти выдающиеся успехи были достигнуты, увы, ценой многих жизней, в том числе и жизни руководителя экспедиции — капитана-командора Витуса Ионассена Беринга.

Ни одного прижизненного изображения Беринга не сохранилось. Правда, в 1940-х гг. правнучка В. Беринга Е.А. Трегубова передала в Центральный военно-морской музей портрет, долгое время хранившийся в ее семье. На нем изображен пожилой мужчина в гражданском костюме конца XVII столетия, с одутловатым, болезненно опухшим лицом, сглаженными чертами, набухшими веками и длинными темными волосами. Позже этот портрет был «канонизирован» советскими географами и стал воспроизводиться как бесспорное изображение капитана-командора, а внешность человека на портрете менялась в зависимости от мастерства ретушеров. Этот «портрет Беринга» надолго утвердился на полотнах, в скульптуре, кинофильмах, школьных учебниках и на почтовых марках. Между тем еще в 1940-х гг. датские историки и искусствоведы заключили, что на нем изображен датский историк и поэт Витус Педерсен Беринг (1617—1675), дядя мореплавателя.

Открытие в 1991 г. могилы Беринга предоставило уникальную возможность воссоздать облик командора по черепу. С октября 1991 г. по июнь 1992 г. его останки изучались в Российском Центре судебно-медицинской экспертизы под руководством профессора В.Н. Звягина. Заключительным этапом исследования останков Витуса Беринга стало восстановление его внешности.

«К скульптурной реконструкции головы Беринга мы шли долго, — рассказывает В. Н. Звягин. — И вот, наконец — бюст, тонированный под бронзу, с прической и в мундире. При создании этого бюста мы пользовались методом реконструкции антрополога М.М. Герасимова. Мы несколько омолодили Беринга — бюст изображает человека лет 50—55. Этот период в жизни Беринга был предельно насыщен событиями. Изображенный находится в состоянии душевного равновесия. Голова слегка обращена влево, веки чуть приспущены. Взгляд как бы обращен внутрь себя. Командор словно эмоционально оценивает обращенные к нему вопросы».

Позже известным московским скульптором, народным художником России Ю.Л. Черновым был создан еще один — яркий и романтичный — скульптурный портрет Беринга. Командор предстает перед нами сильным, мужественным, но безмерно усталым от тягот своего последнего плавания...

А останки Беринга и его спутников спустя год после их обнаружения были торжественно перезахоронены в бухте Командор, в специально сооруженном мемориале.


http://www.seapeace.ru/seafarers/captains/276.html

© WIKI.RU, 2008–2017 г. Все права защищены.