В июне 1933 года Коста Кочиев, 20-летний парень из горного села Тонтобет в Южной Осетии, стал курсантом Высшего военно-морского командного училища имени М. В. Фрунзе. В его личном деле потом напишут, что служить в Военно-морской флот он отправился по призыву комсомола, но это сама судьба направила его по той единственной дороге, на которой человек находит свое призвание.

Косту Кочиева, с отличием окончившего высшее военно-морское училище, направили на Черноморский флот, назначив командиром торпедного катера, а с 1939 года – и отряда торпедных катеров 1-й бригады. Торпедные катера, обладающие скоростью 40–45 узлов, тогда называли морской кавалерией.

С первой недели войны острой проблемой стали неконтактные мины, которыми фашисты с самолетов забрасывали черноморские порты, нанося тяжелый урон нашим кораблям и блокируя выходы из портов. Кочиев предложил подрывать мины сбрасыванием глубинных бомб с быстро несущегося катера. Командующий Черноморским флотом вице-адмирал Филипп Октябрьский поручил ему провести эксперимент на Инкерманском створе.

И вот катера ТКА-73, ТКА-83 и ТКА-93 вышли из Карантинной в Северную бухту. По отмашке Кочиева боцманы и радисты бросали вручную малые глубинные бомбы, начали бомбометание от боковых заграждений. Каждый сброс глубинной бомбы мог оказаться последним не только для экипажа одного катера, но подрыва мин не произошло.

Неудача не остановила Кочиева: он доказал, что задуманный метод не просто возможен, но и эффективен. Его сослуживец Герой Советского Союза Андрей Черцов вспоминал: «Он первым прошел над вражескими минами, лежащими на дне севастопольского фарватера, чтобы шумом своих винтов, тенью корпуса и сбрасываемыми с катера глубинными бомбами сдетонировать мины, взорвать их и очистить путь для наших кораблей. Приоритет такого «траления» вражеских мин, безусловно, принадлежит Константину Кочиеву, совершившему первый рейс над смертью успешно».

Герой Советского Союза Георгий Рогачевский рассказывал: «После того как наши войска в конце августа 1941 года оставили Очаков и враг двинулся вдоль побережья Черного моря, нужно было перекрыть выход из Днепро-Бугского лимана с целью воспрепятствовать здесь судоходству противника... Возглавил звено, как и на учениях по бомбометанию, опытный командир 2-го отряда 3-го дивизиона старший лейтенант Константин Кочиев». 27 сентября 1941 года в 3 часа 40 минут успешно проведена постановка мин на Очаковских створах в районе Кинбурнской косы. По агентурным данным на 5 августа 1942 года, при следовании по створам в районе Очакова на мине подорвался немецкий буксир, который вел караван барж. Буксир затонул, а баржи получили серьезные повреждения. С тех пор угроза взрыва в створе постоянно держала фашистов и их союзников в напряжении.

Особо трудны для катерников Косты Кочиева оказались 73 дня напряженных боев за Одессу. Работать под огнем приходилось сутками. Во время одного из налетов вражеской авиации на наш караван судов катерники открыли огонь и боцман – мичман Гусев сбил немецкий самолет «Юнкерс-88». При очередном налете на Ак-Мечеть находившиеся в бухте торпедные катера сбили еще один «Юнкерс» и взяли в плен двух фашистов, выбросившихся на парашютах в море. Перед оставлением Одессы торпедные катера принимали участие в эвакуации войск.

Набеги торпедных катеров на занятые противником порты стали приоритетными в начале 1942 года. Первый из таких походов был выполнен в ночь с 8 на 9 января 1942-го в оккупированную врагом Ялту. К этому времени немцы базировали там свои торпедные катера и подводные лодки, действовавшие на нашей коммуникации Севастополь – Новороссийск. Поход оказался неудачным: торпеды с ТКА-101 и ТКА-121 не пошли, подвела техника, ничего не дала и артиллерийская стрельба по Ялтинскому порту двух наших «морских охотников» из этого отряда. Неудачный опыт проанализировали, сделали полезные выводы. Поэтому поступил приказ повторить налет. Надежда оставалась на катер Д-3. Возглавил выход командир отряда Константин Кочиев. ТКА взял дополнительный запас топлива. Для устойчивой связи как ретранслятор в район мыса Меганом между Феодосией и Судаком был выдвинут ТКА-52 Афанасия Кудерского, будущего Героя Советского Союза. Непосредственный участник операции торпедист катера Д-3 Георгий Гавриш вспоминал, что по плану в ночь на 13 июня 1942 года в район Ялты надо было прийти к двум часам ночи, под покровом темноты. Но задержали бензозаправщики в Анапе, которые опоздали. А топлива нужно было много – до Ялты и обратно. В бензоотсек катер мог принять только 3,5 тонны, а надо – около пяти. Пришлось погрузить на палубу 12 бочек по 200 литров. Спешно приняв топливо, катер вышел в море.

Подходили к Ялте на малых оборотах. Враг на берегу не беспокоился. Возможно, потому, что Д-3 был один и очень отличался от остальных ТКА, фашисты мало о нем знали. К тому же его силуэт сильно изменили бочки на борту. Правда, на катере развевался военно-морской флаг СССР. Так и зашли прямо в акваторию порта. «Кочиев не стреляет. Немцы на берегу молчат. Кто-то на пляже делает гимнастику, – описывает обстановку Гавриш. – Мы стоим на входе, а прямо по курсу против нас бортом стоит быстроходная десантная баржа... И тут торпеда с шумом вылетает из аппарата и шлепается в воду, подняв брызги. На гладкой поверхности моря появился четкий белесый след – торпеда пошла. Прямо на цель. А Кочиев снова невозмутим: стоит и смотрит. И только когда торпеда вонзилась в баржу, подняв огромный столб огня и дыма, он дает двигателям полный газ и резко командует: «Дым». Взревели моторы, катер рванул вперед, дым-завеса густым шлейфом потянулась за нами. Берег открыл ожесточенный огонь: бьют орудия, пулеметы и даже минометы. Вокруг катера вода буквально вскипает от разрывов. С креном на правый борт – ведь торпеда в аппарате, прикрывшись дымами, скрываемся от обстрела и благополучно приходим в Новороссийск».

Битва за Новороссийск стала для черноморцев очень тяжелым испытанием, роль торпедных катеров в ней исключительна.

В феврале 1943 года в Цемесскую бухту был высажен десант под командованием майора Цезаря Куникова. Семь месяцев отважные воины удерживали этот клочок земли под круглосуточным свинцовым дождем. И все эти долгие месяцы со стороны моря десантников защищали, доставляли на Малую Землю оружие, подкрепление и питание, вывозили раненых экипажи торпедных катеров. Эту тяжелую работу приходилось выполнять в основном в ночное время.

Когда штаб Черноморского флота разрабатывал операцию по штурму Новороссийска, основным стал вопрос: куда и на каких средствах высаживать десант? Приняли смелое решение – использовать торпедные катера как своего рода таран для прорыва заграждений и разрушения мола торпедами. Катерники с честью выполнили свой долг.

А впереди было освобождение Севастополя.

В ночь на 5 мая 1944 года Кочиев с четырьмя катерами вышел к мысу Херсонес, где проходил караван фашистских судов в охранении тральщиков, десантных барж и катеров. Кочиевцы устремились в атаку, пробились сквозь живую завесу и торпедными ударами потопили два транспорта и баржи.

Через несколько дней Кочиев снова повел катера к Севастополю, уничтожил очередной караван судов противника, который потерял около 2000 солдат и офицеров. Под руководством командира отряда Константина Кочиева Виктор Сухоруков топит немецкий транспорт водоизмещением три тысячи тонн. Леонид Келин – две тысячи тонн. Василий Белобородый – две тысячи тонн. 9 мая 1944-го старший лейтенант Андрей Черцов отправил на дно две быстроходные десантные баржи. 11 мая он же топит транспорт водоизмещением четыре тысячи тонн и вместе с Иваном Опушневым – две БДБ. Севастополь – наш. Все эти бои проходят под руководством командира отряда.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 мая 1944 года командиру отряда торпедных катеров Константину Кочиеву присвоено звание Героя Советского Союза. В 1-й бригаде торпедных катеров этого высокого звания удостоены также А. Г. Кананадзе, С. И. Котов, А. И. Кудерский, Г. А. Рогачевский, А. Е. Черцов. А всей бригаде было присвоено звание Севастопольской.

Зимой 1943 года во время Керченско-Эльтигенской десантной операции катер Кочиева подорвался на мине и начал быстро погружаться. Личный состав оказался в холодной воде. Всех удалось спасти, но из-за долгого пребывания в ледяной воде могучее здоровье героя было подорвано. Он это скрывал и еще полтора года, до конца 1944-го, оставался в строю, выполняя по-прежнему самые опасные и дерзкие боевые операции. Всего на его счету 256 боевых операций.

Однако болезнь не дремала, и в декабре 1944 года Кочиев вынужден был поступить в Севастопольский госпиталь. Здесь его навестил нарком ВМФ СССР, Герой Советского Союза адмирал Николай Кузнецов. Нарком сообщил Герою Советского Союза капитану 3-го ранга Кочиеву, что он зачислен в списки участников предстоящего Парада Победы на Красной площади и должен лечиться так же энергично, как и воевал.

Но время было упущено, медицина оказалась бессильной. 8 октября 1946 года Константина Георгиевича Кочиева не стало.

Автор Николай Пальчиков

http://topwar.ru/34331-komandir-morskoy-kavalerii.html