Архетип насильника — взрослый мужчина, притаившийся в тёмном переулке, чтобы наброситься на молодую женщину. 

Новое исследование показало, что это полнейшая ерунда. 

Феликс Валлоттон. «Похищение Европы» (1908).

Микеле Ибарра из Центра инновационных социологических исследований в области здравоохранения и Кимберли Митчелл из Центра по изучению преступлений против детей при Университете Нью-Гэмпшира (США) несколько лет наблюдали за американской молодежью: задавали вопросы по поводу полового поведения и больше всего интересовались признаками сексуального насилия. 

Результаты поразительны. Почти 10% респондентов признались в совершении сексуального насилия в той или иной форме, а 4% не погнушались банальной попытки изнасилования. 

В самом деле, мальчики-подростки и девушки всё чаще становятся жертвами сексуального насилия, и многие осуждённые, совершившие преступления на сексуальной почве, начинали «карьеру» в молодости. В общем, сегодня американский насильник — это подросток. И его типичная жертва — тоже подросток. Чаще всего это происходит в 16 лет (с обеих сторон). 

По данным исследования, проведённого в 2010 году Центрами по контролю и профилактике заболеваний (США), более 75% женщин, подвергшихся изнасилованию, пережили этот неприятный опыт в возрасте до 25 лет, причём 42,2% участников этой группы были изнасилованы до 18-го дня рождения. 

Пожалуй, самый спорный вывод Ибарра и Митчелл состоит в том, что представители мужского пола, которые в массовом сознании традиционно выступают в роли насильников, не единственные, кто несёт ответственность за преступление. Женщины тоже виноваты. 

Обычно в ходе подобных исследований мужчинам задают вопросы о том, как они насиловали или хотели изнасиловать, а женщинам — как над ними надругались или хотели надругаться. Результаты были соответствующими. На этот раз впервые (по словам авторов) роли обоих полов уравняли, и выяснилось, что в возрасте 18 лет женщины и мужчины осуществляют акты сексуального насилия примерно в равной мере: в 48% случаев нападают женщины, в 52% — мужчины. Интересно, что женщины предпочитают жертв постарше, тогда как мужчины чаще выбирают добычу моложе себя. Женщины к тому же чаще совершают групповое изнасилование (одна из пяти респонденток признавалась, что участвовала в подобном мероприятии, а в мужской среде этот показатель составляет лишь 1 к 39). 

Хотя авторы называют видеоигры и порнографию важными факторами, они не имеют в виду, что именно эскалация насилия (в том числе сексуального) в современной массовой культуре является причиной происходящего. Просто есть сильная корреляция между тем, что потребляет подросток, и тем, как он себя ведёт. 

Человека сначала спрашивали, видел ли он непристойные материалы. Если ответ был утвердительным, задавали вопрос о знакомстве с грязными материалами, связанными уже с насилием. 20% правонарушителей и только 3% порядочных граждан ответили «да» на второй вопрос. Что касается первого, то ответы распределились так: 34% и 37%. Как видим, восприятие материала, посвящённого сексуальному насилию, — более важный фактор. 

Секусальное насилие — широкий термин, и исследователи постарались учесть все его формы, а не только изнасилование как таковое. Выделены четыре категории: дополовой контакт, секс по принуждению, попытка изнасилования и успешное изнасилование. Как вы понимаете, выше говорилось о том, что женщины совершают сексуальное насилие почти так же часто, как мужчины, без учёта разделения на эти категории, а с их учётом ситуация будет, конечно, другой. 

В плане дополового (foresexual) контакта женщины немного агрессивнее мужчин (52% и 47% соответственно). Преступления трёх других видов распределились таким образом: 75% — мужчины, 25% — женщины. 

Успешное изнасилование — почти исключительно мужское преступление, о чём, собственно, мы всегда знали. Именно поэтому насильниками всегда считают мужчин. Но женщины на самом деле ничем не лучше, у них просто другие методы — по вполне понятным причинам. 

Пожалуй, больше всего беспокоит вывод исследователей о том, что «разговоры с незнакомцами» — вообще не проблема. Представление о том, что сексуальное насилие в большинстве случаев совершается случайными людьми, необоснованно. На самом деле почти три четверти жертв стали таковыми в объятиях романтических партнёров. Остальная четверть — тех, с кем они были знакомы. Короче говоря, все жертвы, охваченные исследованием, состояли в тех или иных отношениях с насильником. 

Гюстав Моро. «Европа и бык» (1868).

Как же бороться с этим ужасом? Авторы считают, что общество должны открыто обсуждаться вопросы этики и психологии межличностных отношений, и в особенности половых. Кстати, в сфере жестокого обращения с детьми ситуация точно такая же. 

Надежда на правосудие мала: 66% опрошенных жертв отметили, что они никому не рассказывали о нападении, только 1% обратился в полицию и лишь 1% этих последних увидел преступника арестованным. 

Так что суть проблемы не в том, как работают правоохранительные органы (хотя это, конечно, тоже проблема), а в культурных установках: половина насильников считает, что жертвы сами виноваты. 

Мужчинам особенно сложно признаваться в том, что над ними надругались. В самом фундаменте культуры заложено представление о мужественности: мужчина силён, несгибаем, он по определению не может стать жертвой женщины и тем более девушки. 

«Мы надеемся, что это отправная точка полезных и важных разговоров о здоровом сексе в юном возрасте, — отмечает г-жа Ибарра. — Мне хотелось бы понять различия и сходства мужчин и женщин и что они могут дать с точки зрения предупредительных мер. Может быть, с женщинами надо обращаться как-то по-другому?»