Википедия

Задача семантики заключается в разъяснении смысла  человеческих высказываний. «Ее цель состоит в том, чтобы выявить структуру мысли, скрытую за внешней формой языка… Семантический анализ  неизбежно связан с упрощением (is inevitably reductive). Суть проблемы состоит в том, чтобы выделить возможно меньшую часть естественного языка…» (1, 242 - 243)

Для более тонкой препарации языковых механизмов лингвистика не раз обращалась к терминам точных наук (поле, валентность, картина мира и др.). Последние десятилетия можно с уверенностью назвать десятилетиями технологических революций. Поистине  революционными  явились нанотехнологии (греч. nannos – карлик), оперирующие мельчайшими – нано – частицами (подробнее о наночастицах можно узнать из трудов лауреата Нобелевской премии российского физика Жореса Алферова).

Наночастица есть величина, служащая для обозначения дольных единиц, равных миллиардной доле исходных единиц. Нанотехнологии оперируют наномасштабными структурами, на которые законы классической физики уже не распространяются. Одним из методов нанотехнологий является так называемый метод Монте-Карло, рассматривающий всю статистическую совокупность энергетически выгодных положений атомов в молекуле, что дает возможность оценить их характеристики. В этом смысле представляется интересным анализ  слова с точки зрения иерархии его значений на уровне мельчайших, наномасштабных, структур смысла. Это позволит дополнить существующую методику компонентного анализа слова  дальнейшим дроблением семы на наносмыслы, как отражение мельчайших элементов человеческой мысли.

Поиском «элементов человеческой мысли» пронизаны труды великих мыслителей прошлого – Паскаля, Лейбница, Локка и – уже в XX столетии – выдающихся лингвистов Сепира, Ельмслева, Бирвиша, Апресяна и др. Минимизация элементов, составляющих мысль, при их толковании понимается в том же ключе, что и поиск предельных составляющих мира.    

Нам представляется, что при поиске предельного составляющего на уровне смысла в слове можно выделить мельчайшие – наночастицы смысла ( наносмыслы), которые находятся в постоянной диффузии и обладают способностью к скреплению с другими наносмыслами, идущими встречными потоками от соединенных в контексте волею говорящего/пишущего слов. Эти потоки оседают в коннотации слова его потенциальными смысловозможностями. Причем, наносмыслы не всегда могут быть декодированы (разные культурные уровни адресанта и адресата). В этом случае они остаются  только на уровне посланного импульса, но так и не расшифрованного. С другой стороны, культурный опыт, интуиция, образность мышления и то, что принято называть «интуитивной очевидностью» становятся мощным импульсом для приведения в движение наносмыслов, делая возможным их неожиданное сплетение, что влечет за собой своеобразный «взрыв» внутри значения слова. Но взрыв этот, тем не менее, контролируемый, поскольку будучи результатом неконтролируемого потока воображения, мы бы имели «существенные преграды между читателем и текстом» (2, 203). Полагаем, что на уровне наноанализа слова возможно получение информации и о таких ограничителях потока воображения, которые расширяя значение слова, контролируют его энергетический потенциал и определяют тот семантический предел, до которого может расширяться слово (Мы склонны полагать, что этот процесс происходит на уровне сцепления наносмыслов).

Наше допущение о том, что в слове можно выделить наносмыслы и что они являются составляющими его коннотации основано на нижеследующих рассуждениях.

Как известно, под структурой слова понимается состав и организация тех компонентов, из которых состоит слово. С одной стороны, это морфемы, а с другой – семантические компоненты. Комбинаторность лексического значения получила широкое отражение в лексикологии, в связи с чем метод семантического анализа слов, основанный на выделении компонентов их значений (компонентный анализ), признан «одним из наиболее общепризнанных и универсальных способов лингвистического исследования» (3, 9).

Компонентный анализ значений есть анализ иерархически упорядоченной структуры значения. Это попытка разложить основную единицу лексико-семантического уровня языка – семему – на еще более мелкие элементы: сему, семантический маркер, дифференциальный признак, компонент значения, атом смысла. Эти элементы, в большей или меньшей степени понимаемые в лексикологии как синонимичные, конструируют данное значение слова. Как видим, в лексической семантике  давно обозначено направление к поиску минимальных частиц смысла. Тем не менее, именно на этом уровне в исследовании значений слова обнаруживаются лакуны, которые могут быть восполнены посредством скрупулезного анализа мельчайших частиц смысла (поатомно-молекулярный анализ структуры и есть наномасштабное исследование).

Семы различаются, прежде всего, своей ролью  в структуре значения слова и местом в иерархии данного значения. Как разновидности сем различают родовую сему (архисема) и дифференциальную сему. Первая – это категориально-лексическая сема (сема «жидкость» в значениях слов молоко, вода, кофе и под.). Она уточняет лексико-грамматическую сему «предмет» в именах существительных «вещество», одновременно данная сема уточняется и сама с помощью более конкретных сем, носящих дифференциальный характер. Следовательно, категориально-лексическим семам подчиняются дифференциальные семы, создающие индивидуальность слов. Внутри слова нередко можно выделить и «потенциальные семы», актуализирующиеся в конкретном контексте. На этой возможности и строится механизм вторичной номинации. Очевидно, что наносмыслы особенно активны в тропах и различных стилистических фигурах, когда весь окружающий наносодержащее слово контекст «намекает» на возможное гиперпрочтение слова. Полагаем, что оперирование  на уровне наносмыслов, вычлененных внутри слова, в известной степени даст возможность «объяснить, каким образом можно понять соположение элементов, нормально никак не связанных» (4, 358)

В качестве объекта компонентного анализа рассмотрим генитивную метафору «парфенон свечей» из эссе Иосифа Бродского «Fondamenta degli incurabili» («Набережная неисцелимых»). Приведем ее в контексте предложения: Если вечером ты работаешь, то зажигаешь целый парфенон свечей – не ради настроения или света, а из-за их иллюзорного тепла.

В первую очередь отметим,  что в идиосистеме Иосифа Бродского собственное имя Парфенон – название древнегреческого храма, признанного вершиной классической древнегреческой архитектуры, - превращается в нарицательное. Поэт тем самым расширяет значение слова Парфенон, переводя его индивидуальность, единичность в общность, некую ординарность и отождествляя со словом храм, величественным культовым сооружением, семантическая структура которого вбирается в значение слова Парфенон. Проанализируем данную микросистему путем последовательного сопоставления значений единиц ее составляющих по различным смысловым параметрам.

Парфенон: 1) здание; 2) здание для богослужения; 3) священное место, внушающее чувство благоговения. Согипонимом в данном случае выступает слово храм, а видовым понятием –  слово здание.

Свеча: палочка из жирового вещества с фитилем внутри для освещения.

Очевидно, что словарной дефиниции для объяснения второго слова метафоры, недостаточно. Мы явственно ощущаем нагрузку второго слова метафоры парфенон свечей, гораздо большую, чем простая «палочка из жирового вещества». (Поставить свечу      кому–л., за кого-л., что-л.).

Мы провели следующий эксперимент. Приведенный отрывок из эссе был прочитан в различных аудиториях: А – студенты; B – филологи; C – художники и музыканты; D – домохозяйки.

Нас интересовало, какие ассоциации в каждой из названных групп вызывает образ парфенон свечей и как он декодируется в столь разных аудиториях. Первое и совершенно совпадающее значение – много. Почему много?

Объяснение в группах А и D: похоже на море слез, море огней; в группе B: образ множества в классической генитивной конструкции Сущ + Сущ./р.п., причем, грамматически зависимый член в данном примере принадлежит к семантической группе слов, обозначающих реалии, которые могут быть представлены в большом количестве или объеме как, например, слезы, радость, огни. Поэтому словосочетание в целом создает представление о множестве однородных предметов.

Почему именно Парфенон? Сюжет эссе связан с Венецией, это вызывает образы классической архитектуры, Рима, Греции; мрамор. Парфенон – это столбы, вертикали, строгость. Свечи – не только свет, но и сакральность. Сакральность свечей и Парфенон – алтарность, жертвенность.

Здесь, как видим, начинает работать механизм так называемого «трансфера». И осуществляется он на уровне движения мельчайших элементов смысла, как бы выталкиваемых потоком сознания при декодировании текста.

Группа C : много, потому что Парфенон – это колоннада.

Далее можно проследить работу воображения, осуществляемую именно на уровне наносмыслов: парфенон свечей – потому что горящая свеча – это желтый свет, а Парфенон – это желтоватый пелопонесский мрамор. Желтые свечи, как колонны, желтые колонны, как свечи. Горящая свеча – это защита, значит есть и страх, много страха (свечей – целый парфенон), от которого хочется защититься. Свет свечи – это покой, уют, связь с космосом, гармония. Парфенон – это вершина гармонии в архитектуре.

К вышеперечисленным возможным толкованиям добавим интроспективное. Отталкиваясь от первого предложения (если вечером ты работаешь…): работа, она же творение, для Бродского священна, поэтому он совершает ритуал, зажигая свечи, как на алтаре.

Итак, парфенон свечей = 1) много свечей; 2) алтарь, распространяющий желтоватый теплый свет, создающий ощущение покоя, защищенности, гармонии, связи с космосом.

Все вышеперечисленные смыслы метафоры Бродского остаются за пределами компонентного анализа в его традиционном понимании. Этими смыслами заряжено слово автора, они витают над ним мельчайшими наночастицами смысла. И в какой-то точке X, где совпадают автор и читатель, эти энергоемкие наночастицы взрывают слово (сочетание слов, микротекст) новым, глубинным, смыслом.

Именно поэтому компонентный анализ на уровне наносмыслов представляется нам перспективным направлением лексической семантики. Ноносмыслы, в частности, могут приоткрыть тайну  лингвистики контекстов, пронизанной  семантическими потоками. Художественная литература последних десятилетий – это в большинстве своем литература гипертекстов. Исследование ее языка требует своего инструментария. И, наконец, общая тенденция современной науки – это не столько расширение, сколько углубление поиска. Здесь мы лишь обозначили проблему.

Своей задачей мы ставили выявить роль наносем при передаче  информации, их когерирующую функцию экспрессивной оценки в процессе передачи словом мысли: «Мысль и слово не связаны между собой изначальной связью. Эта связь возникает, изменяется и разрастается в ходе самого развития мысли и слова». (5, 279).  Однако за семантическим аспектом проблемы очевиден  и психологический аспект, связанный с теорией воображения и ощущения, требующий своего изучения.

---

Использованная литература:

1.   Вежбицка А. Семантические примитивы // Семиотика. М., 2001

2.   Бридсли М. Метафорическое сплетение // Теория метафоры. М., 1990

3.   Ахманова О. С., Мельчук И. А., Глушко М. М. и др. Основы компонентного анализа. М., 1969

4.   Маккормак Э. Когнитивная теория метафоры // Теория метафоры. М., 1990

5.   Выготский Л. С. Мышление и речь. М., 2001

6.   Бродский И. А. Поклониться тени. С.-Пб., 2000