Иудаизм, иудейство – это религиозное, этическое и национальное мировоззрение еврейского народа. Иудаизм является одной из древнейших монотеистических рели... читать далее »
Новости иудаизма
11.07.2014 22:28
Гарантия безопасности. Иудаизм.
Событие, случившееся в далеком 1927-м, — освобождение Ребе из советских застенков — во многом предопределило историю евреев не только Советского Союза, но и, по сути, всего еврейского народа.
Фарбренен проходил в крайне сложных условиях и — вот одно из чудес — он, мало того, что состоялся, за столом не было ни одного свободного места.
О мужественном поведении Ребе в застенках ГПУ рассказала первая часть фильма "Хасиды. Жизнь за веру", которая так и называется — "Непокорившийся". Она — о человеке большого мужества и благородства.
"Когда он рассказывал о том, что пережил, у людей волосы вставали дыбом", — так вспоминает героиня еще одного фильма о Ребе.
Во время пребывания в ссылке в Костроме Ребе жил в семье местного шойхета. Его дочь Роза уже в очень преклонном возрасте всё вспоминает в мельчайших деталях: "Все местные Ребе уважали — и евреи, и русские.
К нему тянулись и относились благоговейно. А один часовщик говорил: "Я не имею права даже смотреть на его святое лицо".
В то же время многие взбирались на ограду, чтоб только, возможно лишь мельком, его увидеть. Ребе был человеком с доброй душой, в его лице светилась Б-жественность. Таким он и остался в моей памяти".
Любавические Ребе и чудеса — о них рассказывают те, для кого единственный звонок к Ребе полностью изменил и преобразил жизнь.
Герман Брановер, известный ученый-физик, еврейский диссидент, активист советского подполья, изучающий, а затем и дающий уроки Торы, за что не раз подвергался репрессиям.
Отовсюду уволенный, лишенный средств к существованию, отказник, он решился на отчаянный поступок — на звонок Седьмому Любавическому Ребе. Его друзья даже испугались за его душевное здоровье.
Но Брановер был непоколебим и на переговорном пункте заказал разговор с Нью-Йорком. Обычно возможности международного звонка люди ждали не один день, но тут случается первое чудо — Брановера соединяют через полчаса.
Обычно Ребе по телефону не говорил, только через секретарей. И, тем не менее, голос Ребе Брановер в трубке услышал: он говорил со своим помощником — "Скажите ему, что его скоро выпустят".
В отказе я должен был находиться как минимум пятнадцать — двадцать лет, пока устареют мои исследования. Но через три недели после разговора с Нью-Йорком я получил разрешение на отъезд".
А следующую, тоже подлинную, историю вспомнил главный раввин Донбасса Пинхас Вышедски: двоюродный брат его бабушки реб Раскин был посланником Ребе в Марокко (Касабланка).
Летом 67-го года, когда в Израиле началась война, напряжение в Марокко среди арабского населения достигло передела. Для самого раввина Раскина ситуация усугублялась и тем, что у него кроме американского было и израильское гражданство. Один из руководителей общины посоветовал Раскину бежать: для него и его семьи существовала реальная опасность.
Но — "Ребе мне такого указания не давал, значит, я должен находиться здесь, и с нами ничего не случится". А в ответ на телеграмму: "Напряжение растет. Семья Раскиных в опасности. Дайте указание бежать", Ребе написал: "Нахождение моего посланника с евреями — это гарантия безопасности, мира и благословления для всей еврейской общины".
Конечно, Ребе оказался прав. Рассказывая эту историю, посланник Любавического Ребе в Донецке раввин П. Вышедски заметил, что сегодня в городе ситуация далека от нормальной, но "наша община продолжает собираться в синагоге чтобы молиться и учить Тору, вести привычную еврейскую жизнь.
То, что сейчас мы находимся здесь и подвергаемся таким испытаниям, — это так решил Б-г. Но на нас лежит особая ответственность: именно в такие дни добавить в изучении Торы, укреплять наше участие в миньянах, в праздновании Шабата — и это будет самая надежная гарантия, что с нами всё будет хорошо".