Гербовники XIV века.
Александр Черных.

В XIV в. количество гербовников в Западной Европе увеличилось, хотя наиболее известных «классических» гербовников немногим больше 70; причем это скорее абсолютный рост их числа, нежели относительный: по сравнению с тремя десятками гербовников, появившимися за вторую половину XIII в., в количественном отношении - рост совсем небольшой. При этом существенной разницы между первой и второй половинами XIV в. также не наблюдается. При несомненном все большем распространении гербов кодифицируются они в виде гербовников с той же интенсивностью. Разумеется, периодизация гербовников по векам чрезмерно условна, но внутренние критерии для замены ее на иную пока неочевидны.

Регионом активной кодификации гербов по-прежнему оставалась Северная Франция, Англия, территории будущей Бельгии, германские земли. Итальянских гербовников того времени немного, но следует учитывать и собрания гербов, связанных по владельцам или обстоятельствам с Германией. Если в XIII в. ни кастильских, ни арагонских гербовников не было (несмотря на то, что гербы в этих королевствах были известны издавна), то в XIV в. в сообщество, формирующее гербовые своды, включилась Испания. В XIV в. их количество еще невелико, однако дошедшие до нас весьма любопытны. Соотношение блазонных и рисованных гербовников изменилось в пользу рисованных; при этом большая часть гербовников «по случаю» создавалась преимущественно как блазонные, количество рисованных в этом типе возросло лишь к концу века. А всеобщие гербовники, напротив, в большинстве своем создавались как рисованные, и число блазонных среди них незначительно, и к тому же явно уменьшается во второй половине века.

Наиболее распространенным в XIV в. является тип всеобщих гербовников – это треть всех известных гербовников. Количественно за ними следуют гербовники «по случаю» – более полутора-двух десятков. Неточность цифры связана с тем, что часть гербовников «по случаю» XIV в. одновременно оказывается и «вторичными» гербовниками.

В XIV в. были созданы знаменитые всеобщие гербовники, такие как Гельдернский, Цюрихский, Белленвильский. При том, что все они блистательные произведения и геральдического, и художественного творчества, они далеко не одинаковы.

Гельдернский гербовник, авторское произведение профессионального герольда и художника Клааса Хейнессона, открывается вызовом герцога Брабантского 18 главам государств в январе 1334 г., затем следуют гербы 14 сеньоров, погибших в битве при Ставерене (Фрисландия, Нидерланды) 26 сентября 1345 г.; далее помещена геральдическая хроника герцогов Брабантских и графов Голландских середины XIV в. и поэтическая молитва 13 выдающихся рыцарей(1). Затем на листах 26–122 разместились многочисленные гербы европейских королевских домов и отдельных персонажей, систематизированные в 50 территорий-общностей по 15 щитов на листе.
_______________
(1) Friar St. A New Dictionary of Heraldry. L., 1987. P. 20.

Цюрихский гербовник, также один из старейших сохранившихся в оригинале, представляет собой пергаменный гербовый свиток из трех полос. Первая содержит 28 гербов в знаменной форме и 22 в щитовой; вторая полоса использована с обеих сторон и содержит на лицевой 140, на оборотной 146 гербов; третья полоса пергамента содержит 142 герба. Многие из гербов по происхождению тяготеют к региону Боденского озера, на основании чего делается вывод о вероятном месте создании Цюрихского гербовника. Название дано по библиотеке хранения, которой в 1750 г. его подарил владелец Йоханнес Шлойхцер. Причины создания и авторство Цюрихского гербовника неизвестны. Существуют копии XVI и XVIII вв., причем последняя выполнена в стиле XIV в. и обе они содержат исчезнувшую часть оригинала со 108 гербами. В этом гербовнике характерно сочетание знаменной и щитовой форм герба, свидетельствующее скорее в пользу отсутствия принципиальной разницы между ними.

Белленвильский гербовник представляет собой кодекс с 75 листами пергамена обычного для гербовников небольшого размера (240x155 мм). Он создавался неизвестным нам высокопрофессиональным художником-герольдом, или же, возможно, коллективом таковых, в течение нескольких десятилетий (1350–1390 гг.) и, тем не менее, остался незаконченным. Он состоит из двух частей и включает гербы, происходящие из 17 европейских (в современных границах) стран. Первая часть – это общий гербовник Европы (1333 герба), распределенные по гербовым провинциям (marches d’armes), т.е. согласно порядку одновременно географическому и политическому, в соответствии с геральдическими традициями XIV в. Пожалуй, это «классический» вариант всеобщего гербовника, несмотря на то, что преобладают гербы, происходящие из Нидерландов и рейнской Германии. Гельдернский и Цюрихский гербовники также относятся ко всеобщим, но по сравнению с Белленвильским их «универсум» значительно меньше. Вторая часть Белленвильского гербовника (405 гербовых щитов со шлемовой эмблемой) представляет гербы самых разных персонажей, нередко связанных с турнирами или военными экспедициями XIV в.

С точки зрения географического охвата материала гербовники XIV в. настолько неоднородны, что провести границу между так называемыми локальными и всеобщими гербовниками для XIV в. не всегда возможно. Недаром часть всеобщих именовалась гербоведами прошлого «провинциальными», т.е. отражающими материал определенных гербовых «провинций»; да и в современной традиции некоторые из них подчас именуются местными, локальными или региональными(2). И иногда они действительно меньше по объему. Например, классифицируемый как всеобщий, «Гербовник Пови» состоит всего из 84 гербовых щитов. «Гербовник Холлэнда» также считается всеобщим, но содержит 94 герба исключительно английских родов – памятник чисто английского «универсума». А в тоже время всеобщий Парламентский гербовник содержит 1100 блазонов, отражая владельцев, распределенных по 37 графствам.
_______________
(2) Valverde Ogallar P.B. A Manuscritos y heráldica en el tránsito a la Modernidad: El Libro de Armería de Diego Hernández de Mendoza. Madrid, 2001. P. 147.

Определение типа некоторых гербовников справедливо может вызывать затруднения. Например, созданный герольдом Гельдерн (он же герольд Бавария) рисованный Гербовник «Трех Лучших» состоит из 14 триад, объединяющих трех лучших, с точки зрения автора, носителей определенного имени (например, Жана, графа Люксембургского и короля Богемии, Жана де Эно, сеньора де Бомон и Жана де Питерсхайм; Гильома II, графа Эно, Гильома V, графа Юлиха и Гильома Фитцуорена). По номенклатуре имен это всеобщий гербовник, а по сути, скорее локальный: из 42 имен 21 происходит из восточных Нидерландов, рейнских земель (16 имен), два из архиепископства Трирского, два из Англии и одно из графства Марк. Чем руководствовался автор, сужая круг возможных «лучших» носителей имени, не вполне понятно, скорее всего его ограничивал сам принцип триад. В социальном отношении они тоже очень различны (24 относятся к низшему рыцарству)(3). Высказывалось предположение, что причины выбора чисто политические и гербовник представляет собой список нидерландских приверженцев английской политики в первой фазе Столетней войны и являет собой результат некоего соглашения (и тогда уже он не всеобщий, а «по случаю»). Однако в гербовнике есть наряду с ними и постоянные явные сторонники французского короля(4). Не исключено, что это плод декларации воображаемого единства. Неизвестно. Однако все они рыцари, экюйе среди них нет. Возможно, быть критерий объединения может быть получен в результате просопографических исследований. Кого-то из них упоминает Жак де Амрикур, кое-кого Жан Фруассар, кто-то из «лучших» появляется в других современных гербовниках. Критерий – рыцарский образ жизни, который во всех отношениях все они ведут. И возможный прообраз их объединения – список «Девяти Совершенных», состоящий из трех триад идеальных образцов(5). В любом случае они оказываются полностью включенными в культурный контекст времени и иллюстрируют культуру герольдов, создателей этого произведения.
_______________
(3) Paravicini W. Armoriaux et histoire culturelle: le Rôle d’armes des «Meilleurs Trois» // Les armoriaux: histoire héraldique, sociale et culturelle des armoriaux médiévaux. Actes du colloque international «Les armoriaux médiévaux». Paris, 1997. P. 366.
(4) Idem. P. 367.
(5) Idem. P. 372.

Участие в некоторых событиях современники по-прежнему старались зафиксировать, избирая для этого геральдический способ, продолжая так называемые, известные с XIII в., гербовники «по случаю». Поводом для гербовника «по случаю» мог быть визит или встреча высокопоставленных особ (Гербовник дома «Цум Лох», Столешница из Люнебурга, «Гербовник Риволи»); битва (Боробриджский гербовник), осада (Стирлингский гербовник) или союзнические отношения для каких-либо военных предприятий (Гербовник брабантских союзников), коронация (Туринский гербовник) и некоторые необычные, как, например, стоящий особняком Майнцский гербовник, отразивший гербы семейств, подвергшихся изгнанию в 1322 г. Многочисленны в этом типе гербовники, посвященные турнирам: Первый и Второй Данстеблские гербовники, Гербовник турнира в Монсе, Гербовник турнира в Шамбери, Гербовник турнира в Брюгге, Гербовник турнира в Бурк-ан-Брес и другие. Ситуации, которые современники считали возможным отметить таким образом – разнообразны, но по мотивации создания они ориентированы отчасти на современников и в значительной мере на потомков, обладая в первую очередь качеством некоей мемории, а возможно и ответственности, или гарантии. События-«случаи», породившие эти гербовники чрезвычайно вариативны и вне гербовника их трудно объединить в один ряд. Однако сама их разнородность подтверждает удобство и универсальность геральдической фиксации, простой, понятной и в то же время вполне полноценной.

Гербовники «по случаю» могут быть как рисованными, так и блазонными – сущность их от этого не меняется. В 1396 г. 21 герольд сопровождал Альберта Баварского во время его похода против фризов, и в результате был создан геральдический памятник этому предприятию, увековечив гербы участников в рисованном «Гербовнике фризского похода». Однако он вполне мог быть и блазонным. Больше сомнений вызывает некоторая близость части гербовников «по случаю» к вторичным гербовникам (Гербовник дома «Цум Лох», Столешница из Люнебурга), но, строго говоря, во вторичном гербовнике гербы – не главная цель, и это условие соблюдается. В определении того, что является вторичным гербовником, присутствует известная доля двусмысленности. Так, вряд ли возможно включать в число даже вторичных гербовников так называемый «Гербовник боя Тридцати»: это реконструкция начала XIX в. И напротив, «Саксонское зерцало» в копиях XIV в., правовой в основе памятник, но содержащий изображения 40 гербов князей-электоров и крупных сеньоров, вполне может рассматриваться как вторичный гербовник.

В XIV в. к существовавшим с XIII в. гербовникам «по случаю», всеобщим и «вторичным» добавились два новых типа: институциональные и систематизированные.

Институциональные гербовники или (как их еще иногда называют) корпоративные, объединяют членов определенной корпорации: ордена, братства, университета. Особый интерес вызывает появление в XIV в. среди относительно немногочисленных институциональных гербовников собраний гербов лиц, формально не обладавших привилегированным статусом. Один из таких гербовников – испанский «Гербовник братства Сантьяго в Бургосе». Внешне он очень напоминает гербовник знати: это великолепные репрезентативные, предельно насыщенные геральдическими компонентами, изображения всадников на конях (кстати, самый ранний из сохранившихся европейских «конных» гербовников). Однако это гербовник неблагородных, состоящий из гербов кабальерос-вильянос – объединенного в корпорацию городского патрициата одного из богатейших городов Кастилии Бургоса. Их военное братство, имеющее покровителем того же святого Якова, что и рыцарский орден Сантьяго, представляет собой пример средневековой военной корпорации, которые создавались в Европе начиная с IX в. для обороны и поддержания порядка. Наличие этого гербовника заставляет допустить возможность существования и других подобных гербовников. Означает ли он стремление к аноблированию этих кабальерос-вильянос? Можно ли рассматривать этот гербовник как памятник менталитета социальных групп, подражавших знати? Отнюдь нет. Даже термин «подражание знати» вряд ли уместен для характеристики значения этого памятника. Ведь это же не фальсификация, не подделка, но, скорее, свидетельствует о более широком, чем только в среде знати, распространении обычая пользования гербами, причем, как и многие корпоративные гербовники, он дополнялся в течение долгого времени (вплоть до 1682 г.).

«Гербовник братства Сантьяго в Бургосе» – не единственный пример этого типа гербовников. Близки к нему такие «Гербовник горожан курфюршества Трирского» и «Гербовник братства Св. Христофора в Арльберге», который дополнялся вплоть до XVIII в. и насчитывал в итоге более двух тысяч гербов. В XIV в. появляются характерные орденские гербовники – «Книга братства Ордена Св. Губерта», «Гербовник Уиллмента», содержащий 25 гербов первых рыцарей Ордена Подвязки и инсигнию ордена.

Такие институциональные гербовники как «Некрологий венских братьев-миноритов» и «Некрологий францисканцев Ландсхута» представляют собой собрания гербов основателей и благотворителей этих монастырей. В связи с этими гербовниками привлекает внимание проблема авторства. Вряд ли можно найти в XIV в. более удобное место для создания кодекса, чем монастырский скрипторий. Но чьим тщанием он создан: художниками монастыря или приглашенным герольдом – остается неясным. В монастыре был составлен и гербовник монастырских вассалов – «Книга фьефов Мурбахского монастыря».

И, наконец, в череде институциональных гербовников нельзя не упомянуть рисованный гербовник – Матрикул Эрфуртского университета, с конца XIV в. до 1636 г. объединивший гербы самых разных представителей средневекового мира в университетском сообществе.

Появившиеся в XIV в. систематизированные (или упорядоченные) гербовники, представляют собой самые настоящие справочники. Они несомненно создавались герольдами. Если всеобщие гербовники объединяли гербы по гербовым провинциям, по регионам (как, например, Гербовник графств и Парламентский гербовник – по графствам, или «Гербовник горожан курфюршества Трирского»), то в упорядоченных гербовниках принцип систематизации был чисто иконографическим. Самый ранний из упорядоченных гербовников – составленный до 1340 г. «Гербовник Кука». Он содержит гербы английской знати, сгруппированные по геральдическим фигурам. Естественно, что упорядоченные гербовники всегда рисованные.

В XIV в. вторичные гербовники, представляющие собой собрания гербов, где кодификация гербов не является основной, первичной целью, продолжают оставаться очень распространенными. Иногда вторичные гербовники XIV в. представляют собой роскошные, наполненные десятками изображений гербов, рукописи, вроде Кодекса Манессе с его миниатюрами. Разумеется, цель всех его иллюстраций – дать полный «портрет» поэта, сопровождающий его поэтические произведения, сборником каковых и является, собственно, Кодекс Манессе. Но в огромном большинстве случаев непременной частью этого «портрета» оказывается герб, нередко со шлемовой эмблемой. В то же время вторичный Гербовник дома «Цум Лох» создан исключительно с репрезентативными целями, по случаю королевского визита. Это было распространено в начале XIV в. – одновременно вторичны и в то же время созданы «по случаю» «Гербовник Риволи» (несохранившиеся замковые росписи, известные по позднему списку блазонов) и Столешница из Люнебурга.

Существуют случаи, представляющие собой особую трудность для классификации. Так, «Книга всех королевств и земель», скорее всего, является вторичным гербовником, поскольку представляет собой географическое описание земель, предположительно посещенных автором в путешествии. Однако в этом памятнике географический охват действительно всемирный, но описания гербов настолько постоянны, что закрадывается сомнение в основной цели книги. Может быть, ее следует считать всеобщим гербовником? Разумеется, категория вторичных гербовников, включая разнообразные памятники, может расширить число гербовников очень значительно.

Есть уникальные памятники, как например Столешница из Люнебургской ратуши, которая была обнаружена в помещении этой ратуши в 1928 г. Эта складная (что обычно для того времени) столешница для стола козлового типа, с комплексом из 38 гербов (по которым памятник и датирован(6), изображенных каймой по краю поверхности досок. На противоположных наиболее почетных концах столовых досок – на торцах стола – изображены восемь гербов суверенов; по четыре на каждом: император с шлемовой эмблемой Людвига Баварского, король Франции с эмблемой Филиппа-Августа, король Богемии, король Дании; на другом – Пресвитер Иоанн, король Швеции и король Норвегии. Места на них отведено так мало, что речь, разумеется, не шла о том, чтобы там реально кто-либо сидел из лиц этого уровня, но геральдически – они присутствуют, а значит, присутствуют вполне по-настоящему, визуализированные гербами, значительно повышая уровень репрезентативности. На длинных сторонах столешницы более 30 цветных щитов герцога Брауншвейг-Люнебургского, его родственников и сторонников, чередующихся со шлемами и шлемовыми эмблемами. Столешница из Люнебургской ратуши представляет собой, насколько известно, единственный памятник такого рода в Германии.
_______________
(6) Neubecker O. Le grand livre de l'héraldique. Paris-Bruxelles, 1995. P. 154.

Например, Гербовник дома «Цум Лох», классифицируется одновременно как гербовник «по случаю» и как вторичный. Декоративный потенциал геральдики не имеет смысла отрицать(7), и возможно, что гербы гостей, выставляемые временно во время праздников, внушили идею написать гербы на потолке. Этот обычай, распространенный в XIII в., не оставлен был и в XIV, особенно распространившись в германских и швейцарских землях. Среди многих памятников этого типа – гербовых фризов в замках, крепостях и общественных зданиях – наиболее известны утраченные геральдические росписи 1309 г. (около 80 гербов) башни замка Эрстфельден в кантоне Ури, сохранившиеся только в зарисовках XVI в.
_______________
(7) Menéndez Pidal F. L’essor des armoiries en Castille d’après les sources du XIII siècle // Leones y castillos. Emblemas heráldicos en España. Madrid, 1999. P. 143–145.

Оценка вторичных гербовников вызывает определенные возражения историков(8), но эта тема заслуживает отдельного разговора. Однако в принципе, если геральдическая информация с памятника материальной культуры (ларца, перевязи и т.п.) по своему значению и потенциалу выходит за пределы идентификации конкретной вещи и может быть использована в общеисторическом контексте, то и такое собрание гербов, вторичный гербовник, вполне может считаться источниковым комплексом и изучаться наряду со всеми другими типами гербовников.
_______________
(8) См. Boos E. de. Les décors héraldiques sont-ils des armoriaux? // Les armoriaux: histoire héraldique, sociale et culturelle des armoriaux médiévaux. Actes du colloque international «Les armoriaux médiévaux». Paris, 1997. P. 286.

Гербовники значительно отличаются друг от друга по по количественным показателям. Нет смысла сравнивать гербовый фриз из нескольких десятков гербов с Гельдернским или Белленвильским гербовниками, или с «Гербовником д’Юрфе» с его почти 3 тыс. гербов (в крупнейшем гербовнике XIII в., Вийнбергенском, – 1312 гербов). Однако даже гербовники, порожденные весьма схожими событиями – «Гербовник Риволи», связанный со встречей императора Генриха VII с папой Клементом V под Турином ок. 1310 г., и Туринский гербовник, с гербами присутствовавших в Риме на коронации вассалов Генриха VII, (1312–1313 гг.), разительно отличаются объемами: первый содержит 33 герба, второй – втрое больше. В то же время суммарное отражение в гербовниках гербов не является главной характеристикой: часть гербов (и, соответственно, персонажей) повторяется в ряде гербовников. А принцип включения в гербовник, т.е. отбора герба или, если угодно, лица по-прежнему оставляет много вопросов.

Вероятно, отдельно следует рассматривать вторичные гербовники нарративного или литературного происхождения. В XIV–XV вв. они продолжали существовать наряду с «классическими». По сравнению с аналогичными памятниками XIII в. они представляют для историка даже больший интерес, поскольку появилось больше возможностей их сопоставления с геральдической практикой. В то же время в ряде случае они практически незаменимы и дают бесценный материал по бытованию гербов и отношению к ним обладателей. Яркий пример тому – «Зерцало знати Эсбе» Жака де Амрикура (вторая половина XIV в.), который вполне можно рассматривать как вторичный гербовник: при декларируемом генеалогическом характере этого произведения оно содержит огромный геральдический материал в виде блазонов, свидетельствующий о единстве правил и принципов изображения и блазонирования гербов. И это не единственный пример.

В XIV в. появляются рисованные гербовники, кодифицирующие геральдику новых регионов: самый ранний из шотландских рисованных – «Гербовник Бэллиола»; первый из испанских – «Гербовник братства Сантьяго в Бургосе». Есть регионы Европы, от которых не дошло до нас гербовников даже XIV в., но это отсутствие кодификации не означает нераспространенности геральдики, ибо гербы, происходящие из этих регионов, нередко присутствуют в гербовниках других стран. Это касается Италии, Португалии, Скандинавских стран и др. Хотя надо заметить, что область распространения вторичных гербовников была общеевропейской и простиралась достаточно далеко на Восток, вплоть до Польши. В Островском кодексе 1353 г. при изложении легенды о Св. Ядвиге присутствуют 8 цветных гербов польских рыцарей (местонахождение оригинала неизвестно)(9).
_______________
(9) См. Stronczynski K.Legenda obrazowa o sw. Jadwidze ksieznie slaskiej wedlug rekopisu z 1353… Krakow, 1880; Braunfels, von W. Der Hedvigs-Codex von 1353. B., 1972. Известен также геральдический фриз 1357–1372 гг. в часовне Св. Якуба, состоящий из 21 герба (Lojko J. Fryz heraldyczny z kaplicy klastornej sw. Jakuba w Ladzie nad Warta // Studia Źródłoznawcze. 1977. Vol. 22. P. 125–150).

К вторичным относится и «Гербовник Питерборо» – созданный на основе рисунков-маргиналий в картулярии аббатства. При этом блазонный вид не прекращает существования: Первый Данстеблский гербовник (известный в 18 копиях), является смешанным, частично блазонным, частично рисованным.

Обстоятельства создания гербовника остаются по-прежнему малопонятными. Уже шла речь о фиксации достойных участников события в гербовниках «по случаю». Иногда к этому типу по мотивации появления близки и вторичные гербовники, фиксирующие гербы визитирующих или участвующих. Появление институциональных гербовников позволяет говорить о геральдической фиксации членов корпорации, что не исключает их списков, помещаемых в том же гербовнике. Более или менее понятны побудительные мотивы создания упорядоченных гербовников – это действительно практическая потребность герольдов. В целом, роль герольдов в создании гербовников в XIV в. явственно возросла. Очевидно, что такие сложные комплексы, которые представляют собой многие из гербовников этого века, могли составить только профессионалы, и вероятно, в большинстве случаев это плод коллективного творчества. Известность автора Гельдернского гербовника – исключение. От XIV в. дошло имя первого датского герольда – Герхарда Грундиса (1363 г.)(10), но не известно ни одного гербовника, связанного с его именем. Неизвестные герольды или геральдические художники при них (каким был отец хрониста Жана Фруассара) делали копии с ранних гербовников (со всеми старыми и новыми ошибками) и, продолжая, дополняли собственными региональными материалами. То, что многие гербовники, подобно «Гербовнику Братства Сантьяго в Бургосе» и другим, стали продолжающимися, следует признать особенностью гербовников XIV в. Скажем, «Гербовник д’Юрфе» дополнялся вплоть до 1425 г. и послужил основой для многих последующих гербовников.
_______________
(10) Антонов В.А. Датская геральдика XII–XVII веков. М., 2008. Часть I. Глава VIII: Королевские герольды. С. 369–370.

Особенно активно дополнялись институциональные гербовники. Цели их создания чрезвычайно интересны. Существуя в единственном экземпляре, они хранились наряду с наиболее важными атрибутами корпорации, визуализируя самым наглядным образом единство ее членов и соответственно всю корпорацию в целом. Они не предназначались для какого-либо использования за исключением чисто репрезентативных целей – предположительно во время корпоративных торжественных церемоний, а возможно их основной смысл вообще лежал за пределами практического использования и заключался в самом факте их существования.

Подсчеты количества гербов в гербовниках иногда дают разные цифры. Дело в том, что в гербовниках есть непрочитывающиеся в связи с сохранностью памятника гербы, присутствуют пустые щиты, нарисованные, но не несущие никакого герба – все это весьма относительные различия, связанные лишь с разным подходом исследователей. Но имеются и отличия, к которым следует отнестись со вниманием, например в случаях, когда количество гербов различается в тех или иных копиях, особенно разного времени, когда есть вероятность добавления гербов. Считать расширенные копии самостоятельными гербовниками трудно, но и их идентичность как копий нередко оказывается под вопросом.

Исследуя структуру гербовника мы не только не можем быть уверены в том, что перед нами оригинальное произведение, выполненное и завершенное в соответствии с замыслом (пожалуй, только в отношении гербовников «по случаю» об этом можно говорить с уверенностью), напротив, становится очевидно, что большинство из них компилятивны и не обладают внутренней архитектоникой частей. В особенности это относится ко всеобщим гербовникам, за исключением Гельдернского (кстати, тоже представляющего собой компиляцию, но авторскую). Показательна, «Книга сэра Дж. Кавли», объединяющая в себе четыре гербовника. Отдельные части нередко сгруппированы по «нациям», подобно университетским, и регионам; внутри частей, как правило, соблюдается иерархия, и гербы более значительных лиц помещаются в начале. Однако это может объясняться большей известностью гербов лиц высокого статуса. Гербы клира могут быть помещены не отдельно, а в ряду сеньоров, особенно если они родовые, а не должностные.

Что касается социальной характеристики владельцев, представленных в гербовниках XIV в. гербов, то, конечно, – это преимущественно знать. Однако судить о реальном историческом пространстве геральдики по одним только гербовникам трудно. Так, например, оригинал английского «Гербовника графств» сохранился в единственной более или менее полной копии первой половины XVII в., но она включает и городские гербы, и церковные. При этом четверть подготовленных щитов не заполнены рисунками гербов. Предположительно, в оригинале они имелись, но по какой-то причине не скопированы. А возможно (сомнительно, но возможно), что место оставлено для дополнений. Из пяти сохранившихся частичных копий этого гербовника городские гербы исчезли, а сохранились только родовые гербы знати. На такой источниковой основе делать какие-либо заключения о действительном уровне геральдизации разных слоев средневекового общества затруднительно. В течение долгого времени из материалов гербовников следовал вывод о приоритете родовой геральдики и даже о существовании только ее одной. А затем в XVIII–XIX вв. ситуация «исторически» подтвержденных предположений начала воспроизводиться сама.

Во многих гербовниках гербы крупных сеньоров от мелких практически не отличаются. Тем не менее, в «Переписи вассалов графства Клермон-ан-Бовези» гербы 1700 баннере, рыцарей и ротюрье, различаются по форме их щитов. В Белленвильском гербовнике гербы титулованных особ больше по размерам и снабжены дополнительными элементами герба. Например, из 19 гербов на листе 21 наиболее высокий по статусу герб герцога Баварского нарисован наклоненным, со шлемом, короной и шлемовой эмблемой, превосходя размерами остальные 18, прямостоящие и расположенные рядами по два и четыре герба. В «Гербовнике герольда Бавария» гербовые щиты сопровождаются маленькими знаменами, обозначающими ранг титулованных особ.

И, тем не менее, обычно гербовник XIV в. демонстрирует в первую очередь не различие, а единство; он не стремится установить иерархию, хотя нередко она выражена (местом расположения герба, его размерами, набором атрибутов), более важным для гербовника все же представляется общность. И даже гербы неблагородных (Гербовник братства Сантьяго в Бургосе) внешне не имеют признаков статуса.

Кодификация гербов «неблагородных» постепенно начинается в этот период, но эти гербы находятся в русле общей геральдической традиции, не отличаясь принципиально ни по внешнему виду, ни по языку блазона. В XIV в. язык блазона изменился довольно незначительно. Основой для романских стран стал его старофранцузский (или англонорманский) вариант, в отличие от германских стран, где преобладала традиция германских языковых форм. Латынь в гербовниках, в отличие от геральдических трактатов, практически не представлена.

Названия гербовников XIV в. сложились исторически и сохраняют ту же традицию, что и аналогичные памятники XIII в.; некоторые также имеют исторически двойные названия. Отметим, что исследований по сопоставлению гербовников XIV в. или комплексному их изучению очень мало, поэтому устойчивые международные обозначения пока не сложились, хотя предложенная Ст. Клемменсеном система трехбуквенных обозначений представляется вполне практичной(11).
_______________
(11) Clemmensen St. Ordinary of medieval armorials. Societas Heraldica Scandinavica. Copenhagen, 2006. www.heraldik.org

Гербовники XIV в. свидетельствуют о повсеместном распространении института герба и активном развитии геральдики как социальной системы визуальных признаков. Более того, появление гербовников «неблагородных» свидетельствует о том, что геральдика стала восприниматься как общесоциальная и социально престижная сфера выражения. Само наличие гербовников – показатель особого положения визуальной культуры в обществе XIV в. Нет сборников, допустим, печатей, или сборников оружия, но изображение гербов и сведение их в некие единые комплексы считается вполне достойным того, чтобы тратить на это пергамен и труд. События, которым посвящены гербовники, по мысли участников первого ряда вполне могут быть отмечаемы этими комплотами гербов. Никого не удивляют собрания картинок, поскольку их оценивают не как картинки (это доказывается существованием блазонных гербовников), а как наглядную, объединяющую, сохраняющую и маркирующую это единение форму социальной идентификации.