Чуть склонив изящную головку, на которой возвышается целое сооружение из напудренных волос и легчайших перьев, едва удерживаемых шелковыми лентами и мерцающими нитями, внимательным и мягким взглядом смотрит на зрителя миловидная леди. Ее карие, слегка удлиненные глаза и спокойная полуулыбка, приоткрывшая жемчуг зубов, внушают чувство душевного покоя и гармонии. Едва намеченный румянец оттеняет белизну лица, а черная шелковая лента, завязанная высоко, под самым подбородком, подчеркивает стройность шеи герцогини. Покатые плечи, точно такие, какие были в моде у аристократических дам в конце XVIII века, и хрупкая холеная кисть тонкой руки погружены в полупрозрачную пену белоснежного платья. Поверх платья — шелковый шарф, на котором виртуозная кисть художника запечатлела всю палитру голубых оттенков. Величаво и таинственно выплывает из фона изысканный силуэт по л у фигуры, чуть развернутый левым плечом на зрителя.
В портрете герцогини де Бофор, где живы отголоски портретов Ван-Дейка, любимого мастера Гейнсборо, розовые и палевые мазки кисти сплелись с жемчужно-серыми; длинный штрих сменяется коротким, линия мягко сливается с фоном либо дрожит, как тонкая струна. Система энергичных пятен, штрихов и мазков, кажется, расчленяет и дробит большую форму, если смотришь на портрет вблизи, но издали сплавляется в единое голубое сияние, которое видится не застывшей красочной массой, а подвижной структурой, наделяющей образ дыханием физической жизни. Смелый живописный прием, самостоятельно выработанный Гейнсборо, так удивлявший его современников, напоминает манеру Антуана Ватто, также использовавшего для создания своих «пространственных идиллий» подвижный, насыщенный цветом и как бы окрашенный эмоцией энергичный и разнообразный по форме мазок.
В эпоху, когда вкусы в искусстве Англии определяла холодная академическая живопись, свято следовавшая мертвым канонам, Томас Гейнсборо сделал значительные открытия в технике письма, которые лишь через столетие после смерти художника были по достоинству оценены его соотечественниками. Он открыл не только новую манеру в живописи, но высветлил палитру и насытил свои полотна светом и цветом, тем самым резко порвав с заученной тепло-коричневой гаммой, традиционной для Королевской академии художеств.
Романтический образ «Дамы в голубом», так иногда называют этот холст Гейнсборо, помимо несомненных живописных достоинств, останавливает внимание зрителя еще и тем, что выходит за границы внешне красивого, но холодного аристократического портрета. За изысканной сдержанностью, предписываемой правилами хорошего тона, мы чувствуем личность. Образ, созданный художником, говорит о тонкой интеллектуальности модели, о способности глубоко чувствовать, о живости ее нрава и душевном трепете, который не гаснет даже в окружении пышного декора.
В таком органичном сочетании традиционных форм парадного портрета с живым интересом к личности человека едва ли не главная сила Гейнсборо, одного из лучших портретистов XVIII века в Англии.