[с. 3] О пребывании Геракла в Италии Аполлодор (II в. н. э.) сообщает, описывая десятый его подвиг, а именно приведение быков Гериона (2. 5. 10. 1—13). Мы предполагаем исследовать этот рассказ по частям, а затем сделать обобщение.

— 1 (2. 5. 10. 1): указание на то, что Герион жил на Эритии, встречается у многих авторов; Гесиод (Th., 290) и Стесихор (Bergk fr., 10 (9)) считали ее островом.

— 2 (2. 5. 10. 2): Гесиод говорит, что Герион был рожден от Хрисаора и дочери Океана Каллирои и имел три головы (Th., 287f).

— 3 (2. 5. 10. 3): Эврития и его пса Ортра упоминает Гесиод (Th., 293), называя тех же родителей Гериона (Th., 304ff.).

— 4 (2. 5. 10. 4): 1. По Ферекиду, Геракл убивал животных, идя за яблоками Гесперид (у него — 10-й подвиг), в Ливии (fr. 33), считавшейся «матерью диких животных» (Apollon., 4. 1561; Suid. s. v. Λιβυκὸν θηρίον), по Диодору — на Крите (4. 17. 3), в котором хотят видеть «Европу» (Lyc. Alex., 1836). 2. В древнейшие времена полагали, что между Европой и Азией не существует пролива (Diod., 4. 18. 5), и, следовательно, античная традиция упоминания о «столпах» возникла уже сравнительно поздно (Diod., 4. 18. 4). 3. Путь из «Европы» в Ливию лежал через Тартесс; причастие «παρελθὼν» заставляет видеть в Тартессе либо реку (ср.: Ταρτησσοῦ ποταμοῦ. — Stesichor., fr. 5), либо область (ср. города Тартесса — Hecat., fr. 4; 5). Страбон предположил, что в основе гомеровского «Тартара» лежал далекий западный Тартесс (3. 2. 12).

— 5 (2. 5. 10. 5); 1. Если Эрития-Гадира находилась в Ливии (Diod., 4. 18. 2), то зачем Гераклу надо было переправляться в нее через Океан из Европы? То, что эта «Европа» не означала современный материк, видно и из описания Аполлодором обратного пути Геракла (2. 5. 10. 9—11). Каллимах говорит о «светло(рыже?)волосых ливийских женщинах» (Hymn., 2. 86), а Ст. Византийский сообщает: «Λίβυσσα. φρουρίον Βιθυνίας ἐπιψαλάσσιονиΛιβυστῖνοι ἔθνος παρακείμενον Κόλχοις, [с. 4] ὡς Διόφαντος». «Ὃς εἰς Κύταιαν τὴν Λιβυστίνην μολὼν», — говорит Ликофрон о Колхиде (Alex., 1312). Под «Ливией» Аполлодора скрывалась, возможно, область к востоку от Греции — северо-восточная Малая Азия или Колхида1. 2. У колхов солнце всходило, а в Ливии заходило (Apollon., 1. 81f): это были «края света», и многие авторы пролагали путь Геракла в «чаше Солнца» через Океан — из Ливии к Прометею, на Кавказ (Pherec., fr. 33), от Кавказа до Гесперид, в Ливию (Эсхил, fr. 76)2; сам путь из Колхиды в Ливию через Океан указал аргонавтам еще Гесиод (Schol. Apollon., 4. 259). 3. Особенностью архаического греческого менталитета являлось то, что «края света» могли заселяться одними и теми же людьми: и на востоке, и на западе жили эфиопы (Strabo, I. 2. 26; Эсхил, fr. 192; Эврипид, fr. 771), Цирцея (Hom. Od., 10. 135; 12. 1—9)3, амазонки (Diod., 2. 44—45; 3. 52—55), иберы (Eustath. Com. Dion., 694 ff.) и т. д. То же, следовательно, могло относиться и к Ливии (см.: Apollon, 4. 1227).

— 6 (2. 5. 10. 5): Гомер сообщает, что племя абантов владело Эвбеей и, видимо, еще до Троянской войны (Strabo, 10. 1. 8 f.). Упоминает их и Архилох (Plu. Thes., 5, cf. Hom. Il., 2. 536 f.).

— 7 (2. 5. 10. 7): сюжет и персонажи нигде более не встречаются; интересны три момента: 1. По Страбону (l. c.), на Эвбее было две реки, покупавшись в одной из которых, скот становился белым, а в другой — черным. Быки Солнца могли быть и красными (φοίνικοι — Гериона), и белыми; быки Аида, которых пас на Эритии, считавшейся островом, Минэт, были, очевидно, черными. И Солнце, и Аид (Тартар) явно ассоциировались с «краями света». 2. Минэт был застрелен из лука; ни один из известных нам претендентов на быков Гериона не был убит подобным образом. 3. В Вифинии, неподалеку от Симплегад, находилась Ἀνθεμοεισίδα λίμηνη (Apollon., 2. 724),

— 8 (2. 5. 10. 8): предлог «εἰς» обозначает цель: следовательно, Тартесс здесь не река, а либо названный по имени реки (Strabo, 3. 2. 11) город, контакты с которым греки установили где-то в VII в. до н. э. (Herodot., 4. 152) и который был разрушен около 500 г. до н. э.4, либо область.

— 9 (2. 5. 10. 9): 1. Удивляет неожиданно четкое на общем размытом фоне указание на Абдеру. Этот город знали Гекатей (fr. 127), Гелланик (fr. 98), помещавшие древнейшую Абдеру во Фракию, и Эфор (fr. 72). У Ферекида Абдера связывалась с походом за конями Диомеда (см. выше). 2. Разночтение «εἰς Λιγύην» (FHG, I, Mьlleri) и «εἰς Λιγυστικῆ γῆ» (Loeb. clas., L., №121, Frazer) осложняет дело, так как «λίγυες» было названием саллиев, а «Λιγυστικῆ γῆ» означало место племени [с. 5] массалиотов, позже именуемых «кельтолигурами» (Strabo, 4. 6. 3). Массалия, «πόλις τῆς Λιγυστικῆς». (Hecat., fr. 22), была основана, видимо, в конце VI в. до н. э. (Tim., fr. 39 f.), а до этого существовало одно название — λίγυες. Аполлоний зовет Стойхадские острова «Лигустидскими» (Λιγυστίδας — 4. 553 f.), а Страбон, ссылаясь на «древних», населяет их массалиотами (4. 1. 10), жившими, по его же словам, в Лигустинии (4. 6. 3). Эти острова, если верить древнейшим источникам Аполлония, находились на другом «краю света» (см. 4. 563—658f.), за Эриданом и Роданом, причем последний явно может быть идентифицирован с Тартессом — Тартаром (см.: Apollon., 4. 625, f.; 646 f.). 3. Существовали, видимо, по указанному уже ранее принципу, и колхидские лигуры (Eustath., 76; Herodot, 5994), ведь лигуры помещались на «краю земли» (см.: Hes. fr., 132).

— 10 (2. 5. 10. 9—10): 1. Гелланик сообщает, что когда Геракл пришел в «Италию», у него убежал один бык, а поскольку местные животные «плохо понимали» (но понимали. — С. Д.) греческий язык, Геракл пользовался их наречием, на котором быка именовали «οὐίτουλον», и позднее назвал эту землю «Италией» (DH, 1. 35. 2). Однако Тимей, а за ним и римляне выводили это название из древнегреческого языка (Varro RR, 2. 5. 3; Aul. Gel., II. 1. 1—2). Возможно, это «местное население» было связано с греческим этносом. 2. Гелланик же пишет, что сбежавший бык, прыгнув в море, достиг вплавь Сицилии (DH, 1. 35. 2), а Аполлодор сообщает, о том, что у Регия (ἀπὸ Ῥηγίου) один бык откололся (ἀπορρήγνυσι) и бросился в море. Упоминание о Регии, нигде более с Гераклом не ассоциируемом, следует, по нашему мнению, считать «вкладом» самого Аполлодора (этимологию того же типа см. у Эсхила в Strabo, 6. 1. 6), 3. Бросившийся в море и достигший Сицилии бык миновал, по словам Аполлодора, обширную землю, названную потом «Италией», и пришел к Эриксу. Если учесть, что эпизод с Регием вставил сам Аполлодор, дабы объяснить тем название города, и что Италия и Сицилия никогда не смешивались, то можно предположить, что бык сбежал еще раньше. Отсюда следует, что 1) «Италией» считалась область к югу от Тиррении; 2) бык бросился в море на краю Тиррении и «Италии». Последнее не должно удивлять — аналогичный путь, из Тиррении сразу в Сицилию, минуя юг полуострова, имеет очень древние аналогии: Одиссей у Гомера (10. 135; 11. 107), аргонавты у Гесиода и Аполлония5. Любопытно, что источник Аполлодора не содержит сообщения о том, как попал на Сицилию сам Геракл. 4. Сведения о древнейшей Италии сохранились самые разные — Антиох (V в. до н. э.): 1) «То, что ныне зовется Италией, в древности населяли энотры» (DH, 1. 12. 3); [с. 6] 2) «οὕτω δὲ Σἰκελοὶ καὶ Μόργητες ἐγένοντο καὶ Ἰταλίητες ἐόντες Οἴνωτροι»; 3) «Ту землю, что доходила до Напетинского и Скиллатинского заливов, первой назвали «Италией» по Италу» (DH, 1. 1. 35. 1); 4) «Италию звали Брутием (Βρεττίαν), а затем Энотрией» (St. Byz., s. v.); Ферекид (V в. до н. э.): «Энотрами зовутся живущие в Италии» (fr. 156 J.); Аристотель: «Древние говорят, что жил некогда царь Энотрии Итал, по которому, переменив имя, (они) стали зваться италами вместо энотров, и та страна Европы взяла имя «Италия», находясь между Скиллатинским и Ламетинским заливами» (Polit., 7. 9. 2, 1329b); Страбон: «Древние ведь Энотрию, протянувшуюся от Сицилийского пролива до Тарентинского залива и Посидонии, звали Италией» (5. 1. 1, 209); Ps.—Scymn.: «Самый северный город Италии — Терина, а к северу от нее лежит Энотрия» (306).

Следовательно, существовали Энотрия — «Италы» и просто Энотрия; возможно, с этим было связано некое разделение энотров, воспоминание о котором донес до нас Антиох (DH, 1. 12. 3; 73. 4). Интересно сравнить три отрывка из Антиоха, сохранившиеся у Дионисия и Страбона:

А. Италу унаследовал Моргет, он приютил Сикела, который, установив собственную власть, поделил народ — «οὕτω δὲ Σικελοὶ καὶ Μόργητες ἐγένοντο καὶ Ἰταλίητες ἐόντες Οἴνωτροι» (DH, 1. 12. 3). Это переводится по-разному: а) «Thus these who had been Oenotrians became Sicels, Morgetes and Italians (Loeb. Clas. L., № 319); б) «So gab es in Italia Morgeter uns Sikeler, beide oinotrischen Blutes und zusammen als Einwohner von Italia Ἰταλιῆται. genannt»6;

Б. «Говорят, что когда Моргет правил в Италии (она тогда простиралась от Тарента до Посидонии)», пришел к нему Сикел (DH, 1. 73. 4);

В. «Антиох говорит, что прежде всех эту землю населяли сикелы и моргеты и что они затем переселились в Сицилию, вытесненные энотрами» (Strabo. 6. 1. 6).

Во-первых, правомерно подвергнуть оба приведенных перевода сомнению, так как, если верить Страбону, Антиох не считал ни моргетов, ни сикелов энотрами. Учитывая то, что с приходом Сикела народ был поделен, мы предлагаем такой перевод: «так появились сикелы и моргеты, а также италиоты, сущие энотры». Во-вторых, сикелы явно не были энотрами (Strabo, l. c.; Антиох в DH, 1. 22. 4). Италиоты-энотры занимали, как было видно, лишь южную часть Брутия, т. е. «Италию». Фраза «Ἰταλίητες ἐόντες Οἴνωτροι» свидетельствует, очевидно, о том, что существовали и другие энотры, живущие за пределами Италии, как уже было отмечено.

[с. 7] А кто такие моргеты? Страбон, приводя мнение Антиоха, сообщает о том, что они были вместе с сикелами вытеснены энотрами в Сицилию. Однако подобные сведения больше нигде не встречаются, см. DH, 1. 22, 3—5:

— Гелланик Лесбийский — в Сицилию уехали из Италии элимы, гонимые энотрами, и авзоны, бегущие от япигов. По имени вождя последних, Сикела, стали называться и оба народа, и весь остров;

— Филист Сиракузский (IV в. до н. э.) — гонимые умбрами и пеласгами, бежали лигуры, предводителем которых был Сикел, сын Итала;

— Антиох Сиракузский — мигрировали сикелы, спасаясь от энотров и опиков. Предводителем сикелов был Стратон;

— Фукидид — сикелов вытеснили опики.

Сведения Антиоха оказываются различными у Дионисия и Страбона. Первому неизвестно, что у Антиоха был рассказ о переправе моргетов в Сицилию. Второй не сообщает, что сикелов гнали и опики. Если бы Антиох описал совместное переселение моргетов и сикелов, это отразил бы Дионисий (как, например, в случае с Геллаником, поведавшем о переселении двух народов). Мы предполагаем, что идея о переправе моргетов в Сицилию принадлежит не Антиоху, а другим авторам, и служит Страбону для объяснения происхождения названия сицилийского города Морганция (Μοργάντιον — Strabo, 6. 1. 6, С. 257; 6. 2. 4. С. 270). Подобная мысль, как отмечает сам Страбон, уже была высказана несколькими авторами (6. 1. 6). То, что вторая часть сообщения Страбона заимствована не у Антиоха, видно из первой, в которой говорится о моргетах и сикелах как древнейших жителях юга Италийского полуострова. Дионисий, ссылаясь на мнение Антиоха и Ферекида, приходит к заключению, что энотры были первыми переселенцами в Италию (DH, 1. 13. 2). Если при этом учесть, что моргеты могли появиться лишь при Моргете, преемнике Итала, царя энотров, то тем самым становится непонятным, как моргеты и сикелы, поселившиеся в Италии при Моргете, могли быть древнейшими жителями этих мест. Очевидно, древность здесь весьма относительная: Антиох, словами Страбона (6. 1. 6, см. выше), описывает сравнительно позднее время, наступившее после воцарения Моргета. Вместе с тем Антиохом (Страбоном) не упоминаются италы — энотры (Ἰταλίητες), жившие в «Италии», т. е. на юге Брутия. Очевидно, их к тому времени просто не было. Но Дионисий, ссылаясь на Антиоха, сообщает, что затем народ был поделен; если вначале были моргеты и пришедшие сикелы, а затем — моргеты, италы и пришедшие сикелы, то деление, скорее всего, касалось двух первых народов, принадлежащих к энотрам.

[с. 8] На возможную причину этого деления указывают, как кажется, два обстоятельства:

1. При правлении Моргета, как сообщает Дионисий, Энотрия вышла за свои первоначальные границы (перешеек от Скилланция до Напетины, в северном Брутии) и продвинулась на север до воображаемой линии от Тарента до Посидонии (DH, 1. 73. 4). Вряд ли Дионисий заимствовал эти сведения у Антиоха, так как Страбон, непосредственно ссылаясь на Антиоха, сообщает, что, выйдя за пределы Брутия, названия «Италия» и «энотры» распространились вплоть до Метапонта и Сиритиды (6. 1. 4. С. 255), но не включали еще земли Тарента, где, по словам Антиоха, жили япиги (ibid., С. 254).

2. По другим сведениям (School. Lyk, 856), Сиритида (Siris) была дочерью именно Моргета.

Мы предполагаем, что италиоты и моргеты Антиоха являлись энотридскими племенами, которые жили соответственно в «Италии», т. е. в Брутие (где они обитали еще до Моргета, при Итале), и Лукании (куда они, видимо, пришли при Моргете). Именно поэтому и стало возможным деление энотров на «италов» — Ἰταλίητες ἐόντες Οἴνωτροι(термин Антиоха — см. выше) — и «внешних энотров» — τοὺς ὑπερκειμένους Οἰνωτροὺς (термин, скорее всего, Антиоха — Strabo, 6. 1. 15, С. 265), боровшихся за земли в Лукании (ibid.) Название последних как раз указывает на то, что они жили вне Брутия, т. е. первоначальной Энотрии, видимо, уже тогда звавшейся «Италией», но при этом оба племени были энотридскими. Следует также учитывать, что сам Антиох жил намного позже описываемых им событий и для него и Брутий, и Лукания уже воспринимались как «Италия» (Strabo, 6. 1. 4, с. 254—255; DH, 1. 12. 3; St. Byz. l. c.), распространение к северу от Брутия названий «Италия» и «энотры» шло одновременно (Strabo, ibid.), что явно не соответствовало действительности.

Единственное противоречие, на которое нам могут указать, — то, что к северу от «Италии» жили не моргеты, а хоны. Однако необходимо напомнить, что названия «Энотрия» и «Италия» распространялись на север не одновременно: вначале, по свидетельству древних авторов, область к северу от Брутия звалась Энотрией. Далее, хоны, как видно из текста самого Страбона, были энотридским племенем. Рассмотрим следующие сообщения:

— «город энотров, который Страбон упоминает в шестой (книге), и земля зовется «Хона» (Χώνη). По ней город Хона, от которого они и зовутся хонами» (St. Byz., s. v. Χώνη);

[с. 9] — «Μοργέντιον», город в Италии, по имени моргетов» (idem, s. v.);

— «(Там), где теперь находится Хона, место, которое ранее звалось Энотрией… так Дионисий и Дион и все, пишущие по римской истории, сообщают» (Tzetz. ad Lykophr., 912).

Ст. Византийский говорит (ссылаясь на Страбона?), что хоны получили название по имени города Хона, а это, по нашему мнению, указывает на вторичное происхождение данного названия (ср. возникновение названия города Морганция от моргетов). О том, что хоны выделились из энотров в уже сравнительно позднее время, свидетельствует и сообщение Tzetzae: до того, как принять имя «Хона», эта земля звалась «Энотрией».

Очевидно, сперва Энотрия распространялась к северу от Брутия до Метапонта, а уже потом из числа живших в этой земле энотров выделились хоны. Антиох, для которого и Брутий, и Лукания уже давно были единой «Италией», определенно — не вдаваясь в подробности, связал с появлением хонов не только распространение на Луканию названия «Италия», но и происшедшее еще раньше заселение Лукании энотрами, тогда как сами хоны являлись энотридским племенем.

Таким образом, моргеты и хоны не должны противопоставляться друг другу: с первыми было связано продвижение энотров в Луканию, вторые представляли собой одно из энотридских племен и появились, разумеется, позже, а может, и даже после того, как эта земля стала называться «Италией». Выделение же именно хонов сопрягалось, видимо, с важной ролью в этих местах пришлого греческого элемента, появившегося после Троянской войны (см.: Lykophr. Alex., 978—983; Tzetzae ad Lykophr., 887, 978), что, как нам представляется, и дало возможность Страбону поделить население этой области, которая вскоре стала Луканией, на хонов (названных им далее энотрами — Strabo, 6. 1. 4, С. 255) и энотров (Strabo, 6. 1. 2, С. 253).

Итак, мы попытались выяснить, когда же Брутий и Лукания объединились в одну область, звавшуюся «Италия». У Гомера это наименование мы не встретили; единственная известная нам фраза из Гесиода — «εἰς τὸ σπήλαιον εἰσελάσας ἄντικρυς Ἰταλίας καὶ Σικελίας», взятая к тому же из позднего источника (Antonin. Liber., 23: Βάττος), тоже не содержит четкого ответа на вопрос. Из нее лишь следует, что в это время по крайней мере уже Брутий воспринимался как «Италия», но входила ли в «Италию» Лукания или все еще оставалась «внешней Энотрией» — неизвестно. Только для Антиоха, т. е. относительно V в. до н. э., у нас есть действительно определенные сведения; согласно ему

[с. 10] — «Италия» продвинулась до Метапонта (Strabo, 6. 1. 4, С. 255);

— «Италия» продвинулась до Посидония и Тарента (DH, 1. 73. 4);

— Брутий и Лукания составляли единое целое и звались «Италией» (Strabo, ibid.).

Можно спорить о том, входил ли при Антиохе Тарент в «Италию» или ее границы достигли лишь Метапонта, но нас более интересует западное побережье Италийского полуострова, относительно него есть указание Антиоха на Посидоний, сохранившееся у Дионисия, и понимание Антиохом под «Италией» совместно Брутия и Лукании, донесенное Страбоном.

— 11 (2. 5. 10. 10—11): Аполлодор единственный упоминает, что Эрикс был побежден Гераклом трижды, и ничего не говорит об условиях, на которых они вступили в противоборство (ср. — скот против власти, ἀρχὴ — Paus., 4. 36. 4; скот против земли, χώρα — Diod., 4. 23. 1—3, Herodot, 5. 43).

Сказать, что Аполлодор пользовался одним или преимущественно одним источником, на наш взгляд, не представляется возможным. Дж. Дж. Фрейзер считает, что его вероятным источником был Ферекид Афинский7, и опирается на фрагмент 3-й книги «Историй» Ферекида (Athenae, II. 470 f.). Однако хорошо видно, как схожие в принципе сюжеты имеют у этих авторов разное наполнение: у Аполлодора Солнце дало «чашу» Гераклу вовсе не из страха (как у Ферекида), а из восхищения ею мужеством. Абсолютно отсутствует у Аполлодора упоминание об эпизоде с Океаном, приведенном в этом же месте Ферекидом, не совпадают и очередность подвигов, описание Ливии и многие другие детали. У Гекатея Герион жил не на Эритии, и даже не в Иберии, а Геракл привел быков в Микены — все это также отличается от текста Аполлодора (fr. 349). Не мог быть его источником и Гелланик.

То, что Аполлодор пользовался не одним, а несколькими источниками, причем обращаясь с ними весьма вольно, видно из бросающихся в глаза несоответствий различных частей его текста. Он мгновенно проводит Геракла по «Европе» в «Ливию», а затем, говоря об обратном пути Геракла, дает относительно подробное описание Европейского материка; автор представляет «Европу» и «Ливию» как современную Европу и северную Африку, но приводит рассказ о путешествии Геракла из «Ливии» на Эритию через Океан в «чаше Солнца»; оба Тартесса, упомянутых им, значат разное: в первом случае речь, скорее всего, идет о реке, а во втором — о городе; и т. д. Мы полагаем, что Аполлодор использовал различные источники, опираясь на различные сведения которых, он и создал цельное, но противоречивое повествование. Более [с. 11] того, правильнее было бы говорить не о конкретном источнике или источниках Аполлодора (это завело бы нас в тупик, поскольку прямые аналогии невозможны и окончательный ответ, таким образом, тоже невозможен), а о различных пластах или уровнях традиции описания этого подвига Геракла, которые появились в разное время и которые Аполлодор перемешал в своем повествовании. Таких уровней мы можем выделить четыре:

I. Очевидно, эта традиция появилась даже до гомеровского времени и связывала подвиги Геракла с землями, отстоящими сравнительно недалеко от северного Пелопоннеса8. С ней, как кажется, следует соотносить «Европу» и «Ливию» Аполлодора, где под «Европой» понимаются древнейшие северо-восточные земли9, а под «Ливией» — область, лежащая далее к востоку, но, видимо, ближе Колхиды (Diod., 1, 55. 3—5). С различными проявлениями этой традиции были, очевидно, связаны и воспоминания о возвращении Геракла с быками Гериона по Скифии и Фракии, т. е. по северо-восточным для Греции землям, сохранившиеся как у Аполлодора (2. 5. 10. 12—13), так и у Геродота (4. 8), а также указания на абантов и Эвбею. Одну из версий указанной традиции донес до нас Гекатей, утверждавший, что Герион в действительности жил в северной Греции, в Эпире, а именно — в области Амбракии и Амфилохии (fr. 349).

II. Со временем границы мира раздвинулись, и подвиги Геракла, связанные с походами на «край света», уводили его все дальше, даже за Океан. Новый уровень развития, или пласт традиции, насколько можно судить, дополнил предыдущий: герой, как и прежде, направлялся на север (северо-восток), ему приходилось переправляться через Океан, чтобы на «краю света» совершить свой подвиг. Обратный путь вначале, видимо, снова пролегал через Океан: у Аполлодора Геракл переплыл его и вернул «чашу» Солнцу. Привнесение Аполлодором поздней трактовки названий «Европа» и «Ливия» в более ранний пласт традиции привело к путанице: Геракл направился в «чаше Солнца» с запада, и, следовательно, получилось так, что Герион жил на восточном «краю земли». Тем не менее, несмотря на путаницу, Геракл возвращался прежним путем: герой шел на северо-восток, переплывал Океан, совершал подвиг, опять переплывал Океан и возвращался домой, следовательно, с северо-востока, т. е. из тех же Скифии и Фракии. Таким образом, место подвига было просто перенесено за Океан, и противоречия между маршрутами героя на первом и втором уровнях традиции как такового не существовало.

III. В то же время уже Гесиодом был проложен, а Аполлодором, опиравшимся на древнейшие источники, повторен путь аргонавтов: [с. 12] северо-восток, северная Малая Азия (!), Колхида, Океан, Ливия, Европа (лигуры, Тиррения), Сицилия, Греция. Он был модифицирован Геродотом, «открывшим» пролив из Океана в Средиземное море (аргонавты Гериода были вынуждены нести свой корабль на руках через Ливию, пока не достигли «внутреннего моря» — ведь пролива, а следовательно, и «столпов» тогда еще не знали) и утверждавшим, что «то море, по которому во всех направлениях плавают эллины, и море по ту сторону Геракловых столпов, а также Эритрейское составляют собственно одно целое» (1. 202).

Эта традиция, поздняя, но восходящая к Гомеру и Гесиоду, также была использована Аполлодором (что особенно заметно, если пренебречь упомянутой путаницей с Тартессом как местом отплытия в «чаше Солнца» к Гериону). Об этом свидетельствуют три обстоятельства: 1) упоминание кельтов, лигуров и Тиррении (ср.: Apollod., 2, 5. 10. 9, 1. 9. 24. 5, и Apollon., 4. 646, 659); 2) прямой путь Геракла из Тиррении на Сицилию, минуя лежащие между ними земли, т. е. путь Одиссея у Гомера и аргонавтов у Гесиода. К Гесиоду же, видимо, восходит помещение Гериона на крайнем западе — острове Эрития, а также облик Гериона, как и имена и родословные пастуха и его собаки; 3) наконец, впервые встречающееся упоминание названия «Италия», но применительно лишь к тем землям, которые были загадкой для Гомера и Гесиода: их герои миновали эти земли, направляясь из Тиррении на Сицилию. Понимание под «Италией» этих земель, простирающихся от Тиррении до Мессинского пролива, было характерно, как мы выяснили, по крайней мере, для V в. до н. э.

Последний пласт традиции уже значительно разнится от первых двух, так как позволяет проложить другой путь для возвращения Геракла от Гериона, а именно по европейскому материку.

IV. Самая поздняя из известных нам версий предусматривает единственно принятый в поздней мифологии и соответствующих научных трудах маршрут похода Геракла к Гериону: он выступает в путь по северному берегу Африки, т. е. по Ливии, в привычном понимании этого слова (см.: Diod., 4. 17—18), устанавливает «столпы» между Ливией и Европой-материком, добывает быков в Испании (ibid., 4. 18. 2 f.), а затем идет домой по Европе, в том числе по Италии. Данную версию Аполлодор также хорошо знал, что подтверждается неудачным включением эпизода с установлением «столпов» в древнейший пласт традиции повествования о «Европе» и «Ливии» (2. 5. 10. 4) и намеком на осведомленность о том факте, что в соответствии с уровнем развития традиции бык, сбежавший от Геракла, переплыл Мессинский пролив (см.: Diod., 4. 22. 6—7), [с. 13] который повлек за собой не менее неудачный экскурс в этимологию, касающийся названия города Регий, и, как и в первом случае, грубое смешение разных уровней традиции.

Эта новейшая традиция, как видно, ограничивает путь Геракла средиземноморским побережьем, изменив, следовательно, уже не путь возвращения, а маршрут похода до Гериона. В целом же схема путешествия Геракла снова предстала в виде круга, но теперь уже лежащего к западу от Греции. И ничто уже не напоминало о том, какую эволюцию претерпела древнегреческая традиция о походе Геракла за быками Гериона. Остались лишь разрозненные воспоминания о прежних представлениях, которые кажутся читателю нелепыми на фоне яркого и цельного позднего воспроизведения мифа, обраставшего все более красочными подробностями, большую часть которых составляли подвиги Геракла, совершенные им в Италии, на пути от Гериона (см.: Diod., 4. 19. 3—4. 22. 6; DH, 1. 39—1. 44. 1).

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Палефат в VII книге «Троянской истории» говорит, что макрокефалы «живут в Либии выше колхов» (см.: Латышев В. В. Известия древних писателей о Индии и Кавказе» // ВДИ. 1948, I. С. 264). Сам В. В. Латышев отождествляет эту «Либию» с северной Каппадокией (там же. С. 264. Прим. 9). [назад]

2. Стесихор, Писандр, Паниассис, Антимах — Athenae, 9. 469—470. [назад]

3. Запад — Эсхил, fr. 192; восток — Еврипид, fr. 771. [назад]

4. Schulten A. Tarteseus // RE. IV. S. 2450. [назад]

5. Apollon., 4. 659; 3. 311 f.; 4. 856f; 4. 891—922f; Schol., 3. 311. [назад]

6. Wilken E. Die Kunde der Hellenen von dem Lande und den Vцlkern der Apenninenhalbinsel bis 300 v. Chr. Lund., 1937. S. 109. [назад]

7. Frazer J. G. Commentaries // Apollodorus. The Library. Harvard, 1976. Vol. 1, № 2. P. 213. [назад]

8. См.: Клейн Л. С. Данайская Илиада // ВДИ. 1990. № 1. С. 38—39. [назад]

9. Hom. Od., 4. 295; 332; 12. 326; Isid. Orig., 13. 11. 4; 14. 3. 41. [назад]