История человечества нужна единицам — тем, кто с помощью скребка и кисточки осторожно извлекает из раскопа древние артефакты, а потом корпит над диссертациями. Культурное наследие былых веков, воплотившееся в немыслимых по красоте и сложности исполнения изделиях из золота, бронзы, слоновой кости, стекла, дерева — заботит ли его участь кого-нибудь ещё помимо археологов, историков, музейщиков? В этот ряд не поставишь тех коллекционеров, чьи интересы смыкаются с теневым бизнесом, сводимым к тотальному разграблению Египта, Ливии, Сирии, Ирака, Судана, Афганистана и иных колыбелей цивилизации с трагическими судьбами и шаткой или рухнувшей властью.

«Война в Ираке пробудила аппетит на ближневосточные артефакты, — мрачно констатирует ливанский археолог и журналист Джоанна Фарчах Баджали. — А сейчас частные коллекционеры пристально следят за событиями в Сирии. Они заказывают конкретные предметы и готовы платить за них деньги вперёд».


Мародёры на бульдозерах

В условиях хаоса и фактического безвластия в странах, ещё не насытившихся «арабской весной», криминальный доступ к ценностям упростился в разы. Из тамошних региональных музеев теперь не крадут ту или иную вещицу, а просто забирают всё подчистую, истребив или прогнав жалкую стражу. Мародёры ныне действуют по-крупному, используя порой бульдозеры, как в сирийской Апамее, столице Селевкидского царства и древней Пальмиры, где год назад из-под земли были выкорчеваны фрагменты античных мозаик.

Разорением Сирии занимаются обе стороны конфликта — как военные, обстреливающие крепости крестоносцев, так и скрывающиеся внутри повстанцы. Контрабандисты покупают артефакты и у тех, и у этих, сбывая их на чёрном рынке антиквариата в Ливане, Иордании и Турции. Низвергателям Башара Асада не хватает оружия, зато предметы старины, которые всегда найдут спрос, у них буквально под ногами. Ну а режиму с его пустой казной наличные деньги требуются хотя бы для того, чтобы платить «шабиха», вооружённым проасадовским формированиям.

Сирия с её плодородными равнинами тысячелетиями находилась на перепутье разных культур и религий. «Мы только начинаем проникать в здешнюю историю, — говорит археолог Эмма Данлиф из британского Даремского университета. — Под землёй до сих пор сокрыто больше, чем удалось извлечь на свет за десятилетия раскопок». Но пока в Сирии место учёных мужей прочно занято контрабандистами. Через руки последних проходят месопотамские цилиндрические печати, римские статуи, ранние христианские изображения, иудейские чаши для заклинаний и экземпляры Корана многовековой давности. Всё это изобилие давно манило любителей наживы, но прежде их сдерживало тюремное наказание сроком 10—15 лет, которым грозила вездесущая тайная полиция режима. Теперь же не сдерживает вообще ничего.  

Сирия подписала Гаагские конвенции 1954 и 1972 годов о защите культурных ценностей в случае вооружённого конфликта и о запрете хищений и грабежа. Однако на сегодняшний день уже как минимум три исторических памятника, занесённых ЮНЕСКО в список всемирного наследия, оказались необратимо повреждены ракетным, танковым и миномётным огнём. Это, во-первых, мёртвые города с множеством храмов V—VIII веков в известняковом массиве к западу от Алеппо; во-вторых, Босра, римский город с прекрасно сохранившимся просторным амфитеатром на 15 тысяч мест; в-третьих, рыцарский замок — крепость крестоносцев, которая контролировала дорогу на Хомс.

Памятники, крепости, храмы, мечети, шедевры искусства — всё это в равной степени беззащитно и перед чёрными копателями, и перед повстанцами, и перед правительственной армией. Беззащитно перед смутой, войной, коллективным безумием и невежеством, перед любой агрессией и любой глупостью.

Вспомним апрель 2003 года, вторжение войск антисаддамовской коалиции в Ирак. Тогда шеф Пентагона Дональд Рамсфельд решил, что важнее защитить от погромов министерство нефти в Багдаде, а не столичный Национальный иракский музей. В итоге коллекция, которую собирало не одно поколение учёных, сгинула за два дня. Мародёры вынесли из 28 залов по меньшей мере 170 тысяч экспонатов. Возраст иных артефактов оценивался в пять тысяч лет. Тонны стеклянных осколков от вдребезги разбитых музейных витрин стали зримой метафорой того страшного состояния, в которое впали «освобождённые» иракцы. Впрочем, не одни иракцы.

Вавилон, город Хаммурапи и Навуходоносора, занятый американскими и польскими войсками, пережил рытьё траншей в археологической зоне и строительство вертолётного аэродрома. Эта катастрофа сопровождалась разграблением богатейшего местного музея.

Извечным дамокловым мечом над общечеловеческим наследием нависает и угроза со стороны мракобесов. Едва ли не самый громкий пример — судьба двух гигантских, 55 и 37 метров высотой, статуй Будды, вытесанных пять тысяч лет назад в скалах гор Гиндукуш в афганской долине Бамиан. В марте 2001 года их, вопреки протестам мировой общественности и других исламских стран, взорвали талибы по велению муллы Мухаммада Омара. Сегодня этот кошмар повторяется в Тимбукту, овеянном легендами городе на севере Мали. Захватившие его боевики-исламисты из группировки «Ансар Дин» планомерно разрушают усыпальницы мусульманских святых, которым поклоняются последователи суфизма в исламе. Считая культ святых проявлением идолопоклонства, эти связанные с «Аль-Каидой» фанатики кирками и мотыгами, с победными восклицаниями «Аллах акбар!» уничтожают гробницы, сложенные из утрамбованной земли.


Мракобесы

И никакие конвенции, никакие предупреждения Совета Безопасности ООН и Международного уголовного суда в Гааге не останавливают эту тёмную слепую силу.

В прошлом году бахрейнский шейх Абд аль-Латиф аль-Махмуд призвал президента Египта Мухаммеда Мурси обратить в пыль посредством современных технологий великие пирамиды и сфинкса как «языческие символы», которым, по его словам, нет места на «святой земле». Понятно, что пришедшие к власти «Братья-мусульмане» при всём их радикализме не станут лишать себя и казну ключевого источника доходов: туристов страна по-прежнему манит в первую очередь пирамидами Гизы, Красным морем и дешёвыми отелями. Однако с недавних пор в глазах немалой части иностранцев египтяне как нация ассоциируются отнюдь не с пламенными борцами с 30-летней диктатурой Мубарака, а с банальными уголовниками и вандалами. С теми, кто под шумок «революции» спалил Научный центр в Каире, основанную в 1789 году библиотеку, где хранилось более 200 тысяч уникальных манускриптов и карт.

Варварами предстали перед мировым сообществом и ливийцы — противники Муаммара Каддафи, в ходе мятежа утащившие из Национального банка страны так называемые «Сокровища Бенгази», датируемые эпохой эллинизма. Исчезли 7,7 тысячи золотых, серебряных и бронзовых монет, многие из которых отчеканены ещё при Александре Македонском. Похищены древние статуэтки и другие предметы из бронзы, слоновой кости и стекла, а также браслеты, медальоны, ожерелья, серьги, кольца, драгоценные камни античной эпохи. Боевики «Аль-Каиды» полностью разграбили Национальный музей Джамахирии, расколотили мраморные статуи и мозаичные панно. Бесследно пропала знаменитая Триполитанская Венера. В тридцатые годы итальянские оккупанты вывезли её в Рим. Но Джамахирия настояла, и сокровище вернулось к ливийскому народу. На свою беду.

И вот вопрос: стоит ли возвращать национальные реликвии странам, заведомо не способным обеспечить их сохранность? Например, тому же Египту — Розеттский камень из Британского музея, бюст Нефертити из Египетского музея в Берлине, потолок из храма Дендеры, что в Лувре, статуи Хафраанха из Музея изящных искусств в Бостоне?

Или, скажем, Греция добивается от Англии возврата скульптур Парфенона, вывезенных в начале XIX века лордом Элгином из Акрополя. Но факт, что в Британском музее в Лондоне скульптуры ограждены от загрязнённой окружающей среды Афин, которая уже испортила массу древних памятников.

Свои права на сокровища царя Ирода заявили палестинцы, обвинившие израильтян в присвоении исторического наследия оккупированных территорий: Восточного Иерусалима и Западного берега реки Иордан. Иордания же не теряет надежды выиграть у Израиля спор за право обладания свитками Мёртвого моря — Кумранскими рукописями. За возвращение незаконно вывезенных в разные годы за границу исторических раритетов борются Египет, Ливия, Сирия, Греция, Гватемала, Перу, Нигерия... Но чем обернётся реституция в масштабах планеты? Очевидно тем, что ведущие музеи мира останутся без шедевров, ну а желающим их увидеть придётся отправляться в далёкие края и горячие точки.

А между тем немалая часть человечества скатывается, или уже безвозвратно скатилась, к духовно-первобытному состоянию. К тем варварским временам, когда не было ни папирусных свитков, ни алебастровых статуэток, ни мраморных статуй, ни фресок. Развеянную по ветру или контрабандно распроданную историю не восстановишь.

http://www.itar-tass.com/c108/674530.html