Первые исследования веры бахаи начали проводиться уже во второй половине XIX века. Интерес к движению баби и бахаи проявили, прежде всего, россияне и британцы, что привело к зарождению двух исследовательских традиций бахаиведения: британской (которая затем трансформировалась в европейскую и североамериканскую, в итоге сформировав ту, которую мы условно называем «западной») и российскую (затем трансформировалась в советскую и постсоветскую, которую мы на данный момент в силу языка написанных работ условно называем «русской»).

Западная традиция обратила в большей степени внимание на веру бахаи как религиозный феномен и с точки зрения методологических подходов, как представляется, проделала путь от ориенталистики к позитивизму. Фактически исследовательское поле, названное в ХХ веке «Baha’i Studies», выделилось из иранистики как дисциплины востоковедения и стало религиоведческим. На этапе развития западного бахаиведения, называемом здесь «востоковедческим», осуществляется преимущественно сбор эмпирической базы для исследований, часто не столько исследователями-востоковедами, сколько дипломатами.

В ХХ веке проводится ряд академических исследований, посвященных вере бахаи. В 1923 году Нил Альтер защитил в Эдинбурге докторскую диссертацию на тему «Studies in Bahaism». Этот момент мы считаем началом бахаиведения как отдельного религиоведческого проблемного поля. В этот период, называемый здесь позитивистским (поскольку большинство работ данного периода видятся написанными именно в таком ключе), в исследовании веры бахаи получают широкое применение не только исторические, но и социологические, психологические методы. Некоторый интерес проявили к вере бахаи и феноменологии (можно упомянуть отдельные высказывания И. Ваха, энциклопедическую статью Н. Смарта и диссертацию П.Л. Бергера, которая относится не столько к феноменологическим, сколько социологическим исследованиям), однако ими не была сформулирована задача феноменологического анализа веры бахаи.

Русская традиция обратила в большей степени внимание на веру бахаи как социальный феномен и с точки зрения методологических подходов, как представляется, проделала путь от ориенталистики к марксизму и далее к позитивизму.

На ориенталистском этапе также осуществляется преимущественно сбор эмпирической базы для исследований, часто не столько исследователями-востоковедами, сколько православными миссионерами, дипломатами. Дореволюционные исследователи внесли ценный вклад в сохранение и перевод на русский язык первоисточников, провели исследования, сохраняющие ценность и сегодня. В целом дореволюционное бахаиведение ни в чем не уступало западному.

В советский период развития русского бахаиведения наблюдается резкий спад интереса к движению бахаи и переориентация на марксистскую методологию. Немногочисленные работы советских авторов создавались преимущественно с целью критики веры бахаи в рамках пропаганды научного атеизма.

В постсоветский период происходит очередной разрыв исследовательской традиции и постепенный возврат исследовательского интереса к возрожденному движению бахаи. Помимо работ, сохраняющих явно или неявно марксистские установки, появляются исследования с позиций цивилизационного подхода, а также написанные в позитивистском ключе словарные, энциклопедические и научные статьи. Задача феноменологического анализа в русской традиции также не была поставлена в рамках рассмотренных периодов.

Феноменологию религии можно назвать наиболее значимым событием в религиоведении ХХ столетия. Ряд идей, схем, принципов как классической феноменологии религии, так и неофеноменологии религии видится вполне актуальным в исследовании религии вообще и веры бахаи в частности. Одним из наиболее существенных пунктов критики феноменологии, как видится, было и остается обвинение феноменологов, которые, как правило, были теологами, в христианоцентризме. Возможно, эта критика оправдана, когда осуществляется попытка феноменологического анализа, например, буддизма или архаических религий. Однако в отношении религии бахаи языковой каркас феноменологии оказывается подходящим.

Прежде всего, в рамках языка бахаи полноценно существует центральная феноменологическая категория — «священное» («святое»). Не чужды языку бахаизма понятия «божественное», «чудо», «гимн» (нуминозный), «чувство тварности», «страх Божий» и т.д. Для личности, посредством которой осуществляется то, что Р. Отто назвал «явленностью сакрального» в религии бахаи есть специальный и, можно сказать, уникальный термин — «Явитель».

В проблемном поле феноменологического анализа веры бахаи можно выделить следующие малоизученные вопросы, перечень которых далеко не исчерпывающий: феномен веры, феномен чуда, феномен жертвы, феномен молитвы, индивидуальные носители сакрального. Исследование подобных вопросов и составляет задачу феноменологического анализа религии бахаи, актуальность которого мы попытались очертить в данной работе.


Феноменологический анализ веры бахаи // Сайт «Религии мира», Литвинчук Валерий, 2009 г.

http://www.spiritualportal.ru/viewtopic.php?p=6224#p6224