Под бахаиведением мы понимаем частную религиоведческую дисциплину, объектом изучения которой является вера бахаи (бахаизм). В западной науке для обозначения данной дисциплины существует понятие «Baha’i Studies». Можно говорить о том, что данное направление исследований развивается достаточно успешно. Ассоциации Baha’i Studies существуют в Северной и Южной Америке, Западной Европе и даже Южной Африке (данная дисциплина развивается крайне неактивно только в странах бывшего СССР). Существует отдельная ассоциация исследователей бахаизма, владеющих персидским языком. Эти сообщества проводят различные научные мероприятия по тематике, связанной с бахаизмом, издают специализированные журналы. Представляется, что члены этих организаций имеют достаточно тесные контакты, что позволяет научным ассоциациям исследователей веры бахаи успешно работать. В русскоязычной науке понятия, обозначающего исследования бахаизма и аналогичного Baha’i Studies, не существует. Именно поэтому мы предлагаем использовать для удобства понятие «бахаиведение».

Широко распространен миф, вошедший во многие словари и учебники, о том, что в Восточную Европу бахаизм проникает лишь в 1990-х годах . Однако последователи Бахауллы (основателя веры бахаи) были хорошо известны в России еще до революции 1917 года. Показательно, что первый храм бахаи («Дом поклонения») был построен в начале ХХ века на территории Российской империи (в Ашхабаде, Туркмения) по проекту русского военного архитектора Волкова и с разрешения императора [1]. Активный интерес проявлял к бахаизму (тогда чаще называемому «бехаизмом» или «бабизмом») Лев Николаевич Толстой и, по некоторым свидетельствам, даже рассматривал вопрос о принятии этой религии или написании о ней книги (однако затем разочаровался в идеях бахаи). Л. Толстой одобрительно отзывался о творчестве интересовавшейся верой бахаи Изабеллы Аркадьевны Гриневской. Литератор Изабелла Гниневская родилась в 1854 году в Гродно (Беларусь) в семье востоковеда А. Фридберга. Принадлежность ее к вере бахаи не доказана достоверно, однако весьма вероятна (в 1910 году в Египте в качестве паломницы она встречалась с сыном Бахауллы Абдул-Баха). Тем не менее несомненным фактом является то, что И. Гриневская написала ряд произведений, посвященных вере бахаи, например, пьеса «Баб» (1903, поставлена в театре Литературно-художественного общества в Петербурге в 1904 г), «Беха-Улла» (1912). Вероятно, творчество И. Гриневской, основной темой которого была вера бахаи, действительно, как это утверждают бахаи, имело успех в России накануне революции 1905-07 гг. Первые упоминания о бахаи в Украине относятся к известному эсперантисту Василию Яковлевичу Ерошенко (1890-1952), в честь которого названа улица во Львове. Исповедание им бахаизма также спорно, однако определенно он сочувствовал вере бахаи и был первым переводчиком «Сокровенных слов» Бахауллы на эсперанто (в соавторстве с английской бахаи, эсперантисткой Агнес Александер).

Как мы видим, уже в начале ХХ века бахаизм был известен в самом сердце Российской империи и вдохновлял на творчество ее интеллектуалов. К этому времени уже зародилась исследовательская традиция бахаиведения, представленная такими персоналиями, как А.Г. Туманский, В.А. Жуковский, Г.Д. Батюшков, А.Е. Крымский, В.Р. Розен, С. Усманец. А.Г. Туманский создал один из первых переводов центрального текста бахаизма Китаб-и-Агдас («Наисвятая Книга») на европейский (русский) язык (Санкт-Петербург, 1899). Стоит, правда заметить, что перевод А. Туманского хотя и сделан с оригинала (с арабского языка) и снабжен комментариями, однако представляет собой скорее «подстрочник» (как перевод Корана И.Ю. Крачковского) и имеет иную, нежели современные переводы, нумерацию абзацев. В целом, среди всех этих исследований не было ни одного «религиоведа» в том смысле, в каком это понятие принято понимать сегодня. Проявляли интерес к бахаи и православные миссионеры, т.к. видели в данном феномене средство приближения мусульман к христианству. Правительство России же рассматривало бахаизм как фактор дестабилизации общества в мусульманских странах, что соответствовало ее геополитическим интересам. Россия предоставляла убежище многим бахаи, предлагало это самому Бахаулле и даже в определенной степени отстаивало интересы нового религиозного движения. Поэтому не удивительно, что в 1890 году в Ашхабаде проживало более тысячи бахаи, а в 1913 году А.Е. Крымский приводил данные об одном миллионе (!) русскоподданных бахаи [2, c. 237]. Однако на данном этапе не было сформулировано каких-либо методологических принципов бахаиведения. Работы дореволюционного периода носят скорее описательный характер и создаются преимущественно российскими дипломатами и востоковедами. Их усилиями был собран значительный корпус ценных источников (в том числе первоисточников, «священных писаний» бахаи и редких работ отдельных последователей Бахауллы), которыми могут располагать бахаиведы, если и не имея преимущества перед западными коллегами в этом аспекте, то имея возможность не отставать от мирового бахаиведения.

Вторым этапом в истории исследовательской традиции бахаиведения стало изучение религии советского периода («марксистское религиоведение», «научный атеизм»). В это время свои работы создали М. С. Иванов, И. Даров, Н.А. Кузнецова, А.А. Аршаруни, С.Н. Григорьян, Н. А. Талипов, П. Кирюшин. Интересно, что далеко не все авторы этого периода ссылаются на дореволюционные источники и эмпирические исследования, несмотря на то, что теоретически располагали такой возможностью. Следует заметить, что актуальность исследования феномена бахаи в этот период значительно снижается в связи с общей конфессиональной политикой большевиков. Движение бахаи подвергается жестким репрессиям (расстрелы, тюремные заключения, депортации) и фактически прекращает свою организованную деятельность. Часто бахаистские источники, даже Китаб-и-Агдас, цитируются по английским, немецким и другим изданиям. Только зародившаяся исследовательская традиция обрывается. Однако формулируются принципы исследования бахаизма, основанные на марксистской методологии. В связи с этим основное внимание советские авторы уделяли вопросам отношения веры бахаи к социализму и коммунизму, «классовой борьбы» и «антифеодальных восстаний» бабидов. Генезис бахаизма рассматривается как результат деятельности «компрадорской буржуазии». Работы данного периода создаются преимущественно в рамках и с целью атеистической пропаганды и затрагивают, в первую очередь, социально-политические аспекты бахаизма. На данном этапе истории бахаиведения в русскоязычных работах впервые появляются различные мифы о бахаи, широкое распространение и умножение которых можно будет наблюдать в 1990-е годы, когда бахаизм начнет активно распространяться на постсоветском пространстве. Примерами таких мифологем могут служить «антисоветская пропаганда», «финансирование израильской и английской разведкой», «стремление установить мировую исламскую религию», «отказ от национальных языков и традиций» и др.

Первоначально в религиоведении на постсоветском пространстве повторяется «советская ошибка», а именно разрыв исследовательской традиции. Вера бахаи рассматривается как новое, пришедшее с Запада явление, и анализируется преимущественно как секта («критический подход», представленный не столько высокопрофессиональными религиоведами, сколько теологами, «сектоборцами») либо как «новое религиозное движение» (НРД). В связи с фактически лишь зарождением профессионального религиоведения как самостоятельной отрасли знания в современном понимании бахаизму посвящали свои исследования преимущественно философы, историки, востоковеды, но не религиоведы. Однако к началу ХХI века создаются исследования, обращенные к первоисточникам, учитывающие как отечественную (в данной работе употребляется в отношении всех стран СНГ), так и западную (правда, в значительно меньшей степени) традицию исследования. В частности, начинает применяться цивилизационный подход (А.В. Мартыненко), постепенный отход от марксистской методологии (И.В. Базиленко). Здесь следует заметить, что в постсоветском религиоведении фактически не представлен феноменологический подход, распространенный на Западе (на основе такой методологии анализировал бахаизм, например, Питер Людвиг Бергер). Вероучение и история бахаи сегодня хорошо известны, однако даже диссертационные исследования о бахаизме не претендуют на всю полноту и глубину изучения феномена веры бахаи. Можно с уверенностью говорить, что в восточноевропейском религиоведении феномен веры бахаи в целом исследован поверхностно. Несмотря на продолжительную исследовательскую традицию, не сформирована отечественная школа бахаиведения.

Для бахаиведения сегодня актуальны все проблемы религиоведения в целом, а также собственно бахаведческие трудности: вопрос знания языков первоисточников (классического и народного арабского, староперсидского и современного фарси), терминологии (и даже орфографии), методологии, научного сообщества (и, как следствие, отсутствие специальных бахаиведческих организаций, научных мероприятий) и, снова отметим, мифов о бахаизме.

В то же время следует отметить актуальность и перспективы бахаиведческих исследований, проистекающие из множества факторов. В качестве примера можно привести следующие:

    вера бахаи является одной из наиболее широко распространенных и динамически развивающихся религиозных движений (с 1960 по 2000 год мировое сообщество бахаи численно увеличилось в 15 раз и насчитывает, по разным оценкам, от 6 до 8 миллионов последователей), что не может не вызывать интереса к данному феномену;
    бахаизм активно распространяется на постсоветском пространстве (хотя в последние годы можно наблюдать определенную «стабилизацию» динамики роста общин бахаи) и, соответственно, требует фундаментального анализа для формирования адекватных межконфессиональных отношений, государственно-конфессиональной политики в отношении бахаи и т.д.;
    вера бахаи осуществляет активную деятельность в рамках ООН и других международных организаций, ее духовный потенциал оценен в ряде государств мира, она уже оказала определенное влияние на науку (У. Хэтчер, Н. Пезешкиан, У. Шефер.), искусство, в том числе русское (Л.Н. Толстой, Ч. Айтматов и др.).

В заключение следует сказать, что бахаиведческие исследования являются полноправным элементом религиоведческого знания (что часто не осознается в силу нерешенности вопроса о классификации веры бахаи), имеют основательную историю и, несмотря на значительные трудности (в целом, аналогичные общим религиоведческим), актуальны и имеют позитивные перспективы.


Литвинчук Валерий

http://www.spiritualportal.ru/viewtopic.php?p=6223#p6223