Александр Македонский
Александр Македонский
Александр Македонский не обладал богатырским сложением, но любил подвижные игры, участвовал в воинских соревнованиях, в которых выказывал недюжинные лов... читать далее »
Статьи об Александре Македонском
06.06.2013 15:21

Крушение великой державы. Обзор мира III: 272 г. до н.э.. Александр Макендонский.

Крушение великой державы. Обзор мира III: 272 г. до н.э.
Гарнизон Пирра в Тарасе в 272 г. до н.э. сдался римлянам, в результате римляне захватили город, кото­рый они назвали Тарент. Это стало первой вехой в объедине­нии Италии Римом, тем самым моментом, когда на геополи­тической сиене Средиземноморья появилась другая великая держава, которая объединила Египет Птолемеев, Македонию, империю Селевкидов и, как оказалось, Карфаген. Фактичес­кое объединение Италии было все еще в зародыше, за предшествующие 70 лет имели место всего лишь несколько аннек­сий, союзов и более или менее жестоких завоеваний, но они дали Риму контроль над Центральной и Южной Италией на следующие два столетия.

Новые политические условия в Италии были осознаны за год до этого. Когда Птолемей II начал дипломатические кон­такты с Римом, Римская держава уже росла в течение некото­рого времени, но поразительно, как быстро город расширял свою конфедерацию - менее чем за столетие она превратилась в великую державу и меньше чем за еще одно столетие стала величайшей державой Средиземноморья.

Успех Рима был частично связан с повторяющимися паде­ниями и возрождениями греческого государства на Сицилии. Трижды греческие города на острове объединялись в сильное государство, в третий раз под властью Агафокла между 313 и 289 гг. до н.э., И трижды это с трудом достигнутое единство не переживало смерти правителя. Если бы Сиuилия про­должала доминировать в Южной Италии, как это было при Дионисии I и II и при Агафокле, кажется маловероятным, чтобы Рим смог проникнуть на юг дальше Кампании.

Успех Рима был частично также и следствием крушения империи Александра. Если бы Александр осуществил планировавшуюся им экспедиuию на запад, одной из основных за­дач его было бы установление контроля над Сицилией, опере­жая образование государства Агафокла. Остров был важней­шей базой могушества в Западном Средиземноморье, что Рим и Карфаген полностью сознавали во время их грандиозного конфликта между 264 и 202 гг. до н.э. Первая и Вторая Пуни­ческие войны были во многом войнами за Сиuилию, и победа Рима была решающей для его будущего могущества. Римское посольство в Вавилон в 323 г. до н.э. отправил ось домой с вес­тями о смерти Александра, и Рим сразу начал расширять свою власть. Эти два события могли не быть так непосредственно связаны, но смерть Александра должна была стать облегчением для тех людей в Риме, кто обладал стратегическим мышле­нием и мог оuенить его амбиции. Развал его империи переад­ресовал экспансию в западном направлении от Старой Греции эпиротам и спартанцам. Царь Эпира Александр почти добил­ся успеха, Пирр тоже сделал все что мог. Но интервенция ни­цкогда не была достаточно масштабной, а местное население и экономическая база в Южной Италии не могли обеспечить наступление в северном направлении. Между греческими го­родами существовали взаимные подозрения, они неизбежно возникали и между спасенными и спасителями. Экспедиция Пирра между 280 и 275 гг. до н.э. только ускорила римское за­воевание, как лучшее средство предотвратить любые другие военные экспедиции.

Пирр сталкивался также и с Карфагеном, и его карьера под­черкнула продолжающуюся катастрофу греческой Сицилии. Агафокл стал иарем во время подъема после "самопровозгла­шения» Антигона" и после его смерти царство разрушилось. От вероятного карфагенского завоевания десять лет спустя греков на острове пришлось спасать Пирру. Политическая история Сицилии была скорее подобна македонской: в конце одного режима или uаря наступал коллапс, после которого приходилось пройти через болезненное восстановление. Со времени последнего обзора мира 319 г. до н.э. Запад ко­ренным образом изменился. Сила и единство греческого цен­тра на Сицилии оказались слишком хрупкими, а в Южной Италии - слишком слабыми. Карфаген выстоял, пережив даже вторжение в Африку Агафокла, а сила Рима значительно выросла. Гибель Греческой Сицилии создала слишком привлека­тельный регион, сочетавший богатство, слабость и вакуум вла­сти, что неизбежно манило его соседей: была подготовлена сцена для полностью поглотившего Рим и Карфаген конфлик­та, который почти на столетие будет удерживать обе державы вдали от Восточного Средиземноморья.

Подобные проблемы, связанные с внутренними конфлик­тами, не имели места в Индии. В 272 г. до н.э. трон занял но­вый император Индии Ашока, хотя ему и пришлось преодо­леть соперничество своих братьев и прошло некоторое время, прежде чем он почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы формально короноваться. Ашока был третьим императором династии Маурьев: основатель империи Чандрагупта захватил власть над царством Магадха и вел энергичную экспансию в долине Инда после похода Александра, а затем отразил по­пытку Селевка восстановить контроль. В 297 г. до н.э. ему на­следовал его сын Биндусара, который расширил империю на юг настолько, что только южная оконечность полуострова и регион Ориссы, называвшийся Калинга, остались вне преде­лов империи, их завоевал Ашока.

Ашока не был старшим сыном своего отца-императора - не только у македонцев были проблемы престолонаследия. Проблема наверху не оказала серьезного влияния на другие сферы жизни, но Ашока чувствовал потребность продемонст­рировать военные достижения, завоевав Калингу. Затем он смог начать долгое мирное правление, во время которого он пытался обратить свой народ в буддизм. Введение единой ре­лигии в качестве вспомогательного средства политического объединения было проблемой, с которой не пришлось стал­киваться преемникам Александра.

Таким образом, западные и восточные соседи распавшей­ся империи Александра во время македонских войн сами пре­вратились в могущественные державы. В значительной степе­ни это было реакцией на карьеру Александра-завоевателя и имевших место жестокостей. Римские завоевания и объединение Италии были, без сомнения, вызваны сохраняющейся угрозой - если Италия останется разделенной, то с востока придет завоеватель, чтобы выполнить эту работу за них. Осо­бенно подчеркивается, что Чандрагупта Маурья «вдохновлял­ся» карьерой Александра. Перспектива еще одного македонс­кого вторжения в долину Инда было бы достаточно убедитель­ным аргументом, чтобы стимулировать разоренные общества предпочесть правление Чандрагупты власти пришельцев с за­пада. Очень вероятно, что завершающим фактором укрепле­ния его империи стали угрожавшие еще большими жестокос­тями и разрушениями вторжение Селевка и успешная оборона Чандрагупты.

В Китае продолжался рост государства Цинь, самого запад­ного из числа Воюющих царств. Оно было обязано своим ус­пехом эффективной системе управления, своему пригранич­ному положению, которое позволяло царству расширяться и давало армии значительный боевой опыт при осознанной без­жалостности его правителей. Политика Цинь была сходна с македонской, но правители Цинь были вынуждены выработать эффективную бюрократическую систему из-за интенсивной конкуренции со стороны равных противников. В то время когда Рим установил первоначальную гегемонию в Италии, Цинь сделало то же в Китае. Между 311 и 293 гг. до н.э. были аннексированы несколько мелких государств в центре, три более крупных были побеждены в войне. В 288 г. до н.э. властители Цинь и Ци договорились, что каждый из них будет называться императором. Ци уступило враждебному союзу че­рез четыре года, и Цинь одно осталось как самое могушествен­ное государство в системе Китая. Однако Цинь непосредст­венно контролировало только часть Центрального Китая, и по­требовалось еще полвека усилий, чтобы привести разрознен­ную страну к единству. Эффективность правительства во всех китайских царствах проявилась в их способности строить про­тяженные защитные укрепления для предотвращения нападе­ний соседей и регулярной мобилизации значительной части населения в свои армии. В 272 г. до н.э. было невозможно пред­сказать будущее направление истории Китая. Гибель Ци в 284 г. до н.э. могло повторить И Uинь. Определенно было только то, что война будет продолжаться. Подобщ) Риму в Италии оста­лась только одна великая держава, если бы она выжила, она стал? бы объединителем и миротворцем.

Распад империи Александра завершил македонскую экс­пансию и начал процесс сокращения территорий под управ­лением македонских царей, в ходе которого приграничные тер­ритории утверждали свою независимость. Это началось с ин­дийских земель еще до смерти Александра, а некоторые районы Персии и Анатолии никогда и не были частями империи: они оформились в независимые царства. На западе некоторые из завоеваний Филиппа II для Македонии были потеряны в пользу Эпира в 290-х гг. до н.э. Затем вторжение галатов уст­ранило остатки власти Македонии во Фракии, и когда галаты расселились, они захватили значительную часть Анатолии, прикрыв новые царства Анатолии к северу и востоку за собой.

Объединение Индии и Италии и потенциальное объедине­ние Китая резко контрастировали с крушением империи Алек­сандра. Разница заключалась в том, что деятельность Александра была поверхностной, в то время как процессы в других странах были медленными, обдуманными и тщательными. Попытки Александра привлечь персов на свою сторону пред­полагают, что он понимал необходимость примирения своих новых подданных и сотрудничества с ними. Движение многих регионов Персии к независимости показало, что он правиль­но оценивал это. Но он не смог убедить других. Как строитель империи Александр потерпел полное поражение.

В течение двух столетий начиная с 550 г. до н.э. от Бенгальско­го залива до Атлантического океана доминировала империя Ахеменидов. Политическое влияние империи выходило дале­ко за ее пределы, в Грецию и Западное Средиземноморье, да­леко в глубь Индии и влияло на жизнь и перемещения кочев­ников Евразийских степей. Ее экономическое воздействие было столь же всепроникающим, а может быть, и еще боль­шим. Это был настоящий центр цивилизованного мира, а все за пределами ее границ были варварами. Сюда входили не толь­ко кочевники и арабы пустыни, но и греки и македонцы, ита­лики и индийцы - хотя они и не обязательно согласились бы с такой классификацией.

Вторжение Александра для персов и многих из их поддан­ных было вторжением варваров, разрушительным, смертонос­ным и святотатственным. В Индии это было очевидно даже для македонских воинов, но вавилоняне, персы и бактрийцы всегда воспринимали это именно так. Немногие приветство­вали вторжение Александра: ионийские греки, египтяне, воз­можно, некоторые из вавилонян. Для всех остальных его карьера была в том или ином отношении катастрофой. Постра­дала и Македония.

Стоит рассматривать события, изложенные в этой книге, с точки зрения жертв, поскольку обычное восприятие предполагает, что Александр был героем, военным гением, что греки и македонцы были жертвами агрессии Ахеменидов и что ре­зультаты его завоевательной карьеры были благотворны. Это
точка зрения победителей и их политических и эмоциональ­ных наследников в Европе. Если принять точку зрения пер­сов, ситуация выглядит совсем по-другому.

Всегда было трудно отделить наследие государства Ахеме­нидов. Определенные элементы в административной систе­ме царства Селевкидов можно проследить, но они в основном состоят из названий провинций и границ, их админист­ративные системы были различны. Местные династии на Ближнем Востоке - в Понте, Армении, Коммагене, Атропа­тене - стремились проследить свое происхождение к време­нам Ахеменидов, но их претензии часто не имеют докумен­тальных подтверждений. А есть еше и приграничные облас­ти, и некоторые из них вообше едва ли являлись частью государства Ахеменидов. Подлинная реакция бывших под­данных империи проявилась в разделении земель Персии и Анатолии на независимые государства: это началось, как только Александр умер, или даже раньше, и через 50 лет его македонские преемники контролировали немногим больше, чем половину Персии и меньше, чем половину Анатолии.

Независимость государств на севере от Вифинии до Атропа­тены показала, что они отвергали македонское правление. В течение десятилетия после 272 г. до н.э. Бактрия также ста­ла независимой - предвестником этого было еше ее упорное сопротивление во время вторжения Александра. Следует сделать вывод, что для бывших подданных импе­рии Ахеменидов македонское завоевание стало катастрофой. Они стремились избавиться от македонского правления как можно быстрее. Есть некоторые указания, что определенное количество персов покинули свою страну, в частности напра­вившись в Индию, но не приняли македонское правление. Это касается таких аристократов, как Барсаент, сатрап Арахозии, и ремесленников, чье мастерство не было нужно греческим и македонским правителям. Они перенесли свое искусство и художественные традиции на восток, и элементы персидекого искусства можно обнаружить в более поздних индийских зда­ниях. Антипатию к македонскому правлению разделяли не все.

Египтяне, по-видимому, были в течение определенного вре­мени в обшем довольны правлением царей династии Птоле­меев. У них было мало поводов для возмушения, но когда слу­чай представился, произошло колоссальное восстание, целью которого была независимость. Вавилоняне никогда не были особенно довольны властью Ахеменидов. Когда Селевкиды показали, что готовы уважать их обычаи и их богов и шедро платить на содержание их храмов и городов, они в общем ос­тались удовлетворены и даже оказали значительную поддерж­ку во время ранних войн Селевка и Антиоха.3 Это произощло, когда они приобрели альтернативный опыт правления Ан­тигона.

Другой жертвой карьеры Александра было его собствен­ное царство - Македония, к которой мы должны добавить и Грецию. Экспедиuия Александра оставила Македонию зна­чительно ослабленной, а географическое положение сделало ее уязвимой к вторжению с севера. Она неоднократно пере­живала это за предществующие два столетия, и только во вре­мя правления Филиппа II царство было организовано и
управлялось таким образом, что его сопротивление вторже­ниям неизменно оказывалось успешным. Но ценой импор­тирования военного искусства греков, как это сделал Филипп, было также внедрение греческих идей и предрассудков. Фи­липп воспринял греческую конuепuию мести за персидские вторжения, хотя эти вторжения принесли Македонии боль­шую пользу. Следование этой идее означало искажение ис­тории его царства и всеобщее восприятие греческого взгляда на прошлое.

Намерений Филиппа при вторжении в империю Ахемени­дов мы не можем знать, но Александр намеревался завоевать весь мир. Естественно, ему это не удалось. Ему не удалось так­же достаточно позаботиться о своем царстве, за которое он прежде всего и отвечал. То, что он не оставил наследника, было осложнено выкачиванием людских ресурсов из царства. Оба эти фактора усугублялись его беззаботностью, при ведшей к ранней смерти. Его доктора знали, что с ним не так, но он от­казывался следовать их предписаниям.

Он умер в разгар попыток обеспечить свою власть над им­перией, еще одна задача, которую он слишком долго игнори­ровал. Даже в этом он был безответственным, планируя отпра­виться в новую экспедицию прежде, чем административная работа была должным образом выполнена. Он был неспосо­бен делегировать работу и ответственность, несмотря на то, что история последующих 40 лет показывает - он командовал группой офицеров выдающихся способностей. По-видимому, Александр понимал, что это ему не по плечу, и бежал от про­блем. Маловероятно, что его империя выжила бы во время его отсутствия в Аравии: она прожила всего несколько лет после его смерти.

Македония вернулась к своим прежним привычкам. Пра­вители царства оставили попытки доминировать на Балканах. Они грубо вмешивались в дела Греции, где и Филипп и Алек­сандр использовали дипломатию и минимум силы. Начинаю­щееся объединение Греции, представленное Коринфским со­юзом было отвергнуто в пользу военного господства Македо­нии, это было в пределах сил Македонии, но требовало постоянной войны. Для Греции результат был столь же нерадостным, как и для Персии. Греческие города Фивы, Афины, Коринф, Спарта, Аргос неоднократно подвергались нападениям и осадам, их захватывали и грабили. В них размещались македонские гар­низоны и наемники, большая часть их энергии уходила на оплату своих завоевателей и на поиск путей избавиться от них. Постоянная борьба поглощала и растрачивала энергию всех, и греков и македонцев.

Конец наступил с приходом галатов, которые ворвались и разорили Македонию с пугающей легкостью. Аграрное цар­ство перестало существовать за исключением разбросанных групп населения, нашедших спасение в городах. Царская власть возродилась, только когда Антигон Гонат нанял пира­тов и галатов, чтобы изгнать других галатов. Военное государ­ство, подобное Македонии, не могло опуститься ниже. Это был конечный результат экспедиции Александра, который озна­чал, что его родина не способна защитить себя.

Я предпочел подчеркнуть негативные аспекты великой эк­спедиции, поскольку она часто описывается как время возбуж­дения и достижений с Александром в качестве героя. Эта точ­ка зрения основана на интерпретации, принятой в античных источниках, но есть и другие точки зрения. Если отвлечься от
Александра, это изменяет угол зрения и парадоксально под­черкивает роль отдельных личностей. Отсутствие Антипатра и Антигона (и Деметрия) в ходе кампаний, которые Александр вел в Бактрии и Индии, стало очень важным для их представ­ления об империи. Это были самые трудные, наиболее дорогостоящие и ужасные из всех войн Александра, и никто из уча­стников не избежал влияния этих событий. Оставленные Алек­сандром в Бактрии греческие гарнизоны и колонисты дважды пытались бежать из страны, где он их поселил. Последовав­шие кампании в Индии показали худшие стороны ведения войн греко-македонцами, частично в результате трудностей войны в Бактрии. Но для многих из участников они стали и определенным стимулом. Индия долгое время оставалась бес­конечно привлекательной страной для греков из-за своей эк­зотичности. Бактрия обладала большой притягательностью, став домом для многих тысяч греческих колонистов, которые преобразовали ее в страну городов. Выражение «Тысяча горо­дов Бактрии» стало поговоркой.

Некоторые из македонских военачальников, наследовав­шие Александру, продемонстрировали такую же оценку перс­пектив этих восточных земель. Одним из них, очевидно, был Селевк, но отметим также Стасанора, сатрапа Бактрии, Пей­тона, сатрапа Мидии, который стремился к роли высшего пра­вителя над всем Востоком, и сатрапов востока, которые имели тенденцию долго оставаться в должности. В Бактрии, един­ственной сатрапии, было несколько губернаторов. Стасанор был сатрапом с 320 г. до н.э. не менее чем до 315 r. до н.э. (бу­дучи сатрапом Ареи-Дрангианы с 329 по 320 до н.э.). Сын Се­левка Антиох правил ей с 294 по 281 гг. до н.э. Диодот и его сын были следовавшими друг за другом сатрапами в течение, вероятно, 40 лет, начав при Антиохе 1, и в конце концов при­вели страну к независимости. Эти долгие периоды правления способствовали стабильности и были одной из причин мигра­ции греков.

Таким образом, из трех человек, политика которых была направлена на сохранение или возрождение единства импе­рии Александра, только Селевк имел непосредственный опыт Востока. Это позволило ему набрать конницу и слонов, ко­торыми была выиграна битва при Ипсе. С этого времени, с 301 г. ДО Н.Э., он также контролировал весь путь на восток от побережья Сирии до Бактрии, вдоль которого должны были
двигаться эмигранты. Он основал или увеличил десять горо­дов в Сирии и полдюжины в Персии, не говоря уже о вели­кой Селевкии на Тигре. Колонизация этих городов и земель греками и македонцами была основной частью его общей политики. Конечно, это было сделано для решения его соб­ственных задач: создать надежное и значительное греко-ма­кедонское население, из которого ОН мог набирать армию и
гражданских служащих. Но чтобы добиться этого, он должен был основывать города, раздавать земли, помогать семена­ми, давать налоговые льготы и т.д. По закону непредвиден­ных последствий в будущем эта политика привела к другим результатам.

Восстановление единства империи после смерти Антипат­ра требовало наличия решительно взявшегося за выполнение этой задачи человека, который должен был командовать зна­чительной армией и обладать достаточными средствами, но он также должен был иметь опыт и поддержку во всех частях им­перии. Это означало помимо центра (Бактрия, Вавилония и Малая Азия) и Македонии также и Восток. Вследствие своих людских ресурсов и поскольку титул «царь Македонии» все еще сохранял мистический заряд, решающей была Македония, но Восток был также необходим. Контроль над людскими ресур­сами Востока дал Селевкуего огромную силу. Но ни Антипатр, ни Антигон не проявили интереса. Антипатр просто игнорировал этот регион. Антигон мог черпать из этого источника силы и, если бы он сделал это, у Селевка не было бы шансов, но он удовлетворился победой над Эвменом.

Настоящим препятствием к объединению империи была прежде всего семья Антипатра: и он сам, не заинтересованный ни в чем за пределами Македонии, и Кассандр, который в этом, как и во всем остальном, следовал за своим отцом; а во-вто­рых, семья Антигона, никто из представителей которой не ви­дел потенциала Востока. Потенциал Македонии даже после Александра продемонстрировала проведенная Деметрием мо­билизация; при этом он так испугал всех остальных; в том числе и народ Македонии, что они объединились против него. Но даже сохраняя поддержку Македонии, он не смог бы противо­стоять всем ресурсам Азии и Востока.

Антипатр и Кассандр отражали в своей политике предрас­судки и предпочтения македонцев. Их реакция на планы Де­метрия и их более ранняя неприязнь к Антигону показали их общую антипатию к авантюрам за морем. У них не было идео­логического стимула для восстановления империи, которую завоевал их царь. Политика Кассандра сопротивления Анти­гону была таким образом хорошо рассчитанным выражением требований его подданных. Селевк, по-видимому, мог бы объе­динить империю в 282-281 гг. до н.э., но его медлительность во время похода в Македонию предполагает скорее, что он знал о предстоящих трудностях.

Решающими факторами, предотвратившими объединение, были частично упрямое сопротивление Птолемея в Египте, а частично нежелание македонцев прилагать усилия для дости­жения этой цели, но основной проблемой было престолонас­ледие в Македонии. Нелишне будет повторить, что приход Александра к власти после убийства его отца в 336 г. до н.э. был первым за два столетия случаем, когда при передаче царской власти в Македонии не началась гражданская война и не произошло распада государства, или не случилось и то и дру­гое. Но даже тогда Александру пришлось отражать агрессоров и прибегнуть к нескольким убийствам для обеспечения мира.

Вряд ли удивительно, что смерть самого Александра привела к гражданской войне и политическому коллапсу. Проблема повторялась после смерти Антипатра, Кассандра, сыновей Кассандра, Деметрия и Селевка. Только ужасные события во время вторжения галатов и осторожные действия и нововве­дения Антигона Гоната обеспечили успешное преодоление его династией этой проблемы в течение следующего столетия. Эту опасность ясно понимали и другие: Селевк и Птоле­мей тщательно организовали престолонаследие, задолго до своей смерти Антигон Одноглазый назначил своего сына ца­рем, как только принял этот титул сам, и Антигон Гонат есте­ственным образом стал царем после смерти своего отца. Династическая катастрофа Лисимаха была наглядным примером для всех. Проблема заключалась в македонцах. Кассандр пы­тался назначить преемника, но вмешалась его вдова. Те маке­донцы, которыми правил Кассандр, не бывали за морем, были сторонниками традиций и не любили новшеств. Только пережитое ими нашествие галатов - еше один процесс очишения -наконец заставил их отказаться от своего снисходительного отношения к спорам по вопросу престолонаследия. Тем вре­менем они из-за своего эгоцентризма и упрямства фактичес­ки разрушили собственную империю.


Империя Александра Македонского. Крушение великой державы >>> Джон Д. Грэйнджер

http://imtw.ru/topic/8713-%D0%B8%D0%BC%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B8%D1%8F-%D0%B0%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80%D0%B0-%D0%BC%D0%B0%D0%BA%D0%B5%D0%B4%D0%BE%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE-%D0%BA%D1%80%D1%83%D1%88%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5-%D0%B2%D0%B5%D0%BB/page__st__10

© WIKI.RU, 2008–2017 г. Все права защищены.