Война Деметрия с Беотией рассматривалась как угроза всеми соседями. Беотийцам помогали этолийцы и Пирр, который вступил в войну, вторгшись из Эпира. Кассандр был удовлетворен тем, что правил только одной Македонией и постоянно сопротивлялся претензиям Антиго­на. Но Македония все еше оставалась колыбелью воинов, и если бы один из восточных царей смог объединить ее с более крупным царством, он бы добился подавляющего превосход­ства. Намерения Антигона сделать это заставили остальных объединиться и выступить против него.

Вступление на престол Деметрия ознаменовало фундамен­тальные изменения в геополитике Восточного Средиземномо­рья. Македония теперь больше не была препятствием к вос­становлению империи, вместо этого она стала средством, с помощью которого это восстановление могло быть осуществ­лено. Намерения Деметрия стали очевидны в 294 г. до н.э., еще до его вступления на престол, когда он захватил контроль над Афинами - основным источником власти в регионе с их тор­говым богатством и кораблестроительными доками, внуши­тельной репутацией и военным потенциалом. Впервые со вре­мен Александра в Греции и Македонии появился правитель, который стремился направить могущество этих земель на реа­лизацию программы завоевания.

И все же со времен Филиппа и Александра многое измени­лось. Деметрию предстояла гораздо более трудная задача ут­верждения своей власти в Греции, чем любому из более ран­них царей. Осада Фив заняла примерно два года, и ему оказа­лось очень трудно завоевать Афины. Он был известен своими осадами именно потому, что его враги отказывались сражать­ся с ним в открытых битвах и вместо этого предпочитали свои собственные способы борьбы. Любой правитель Македонии к этому времени должен был понять, что завоевания греческого города недостаточно. Его необходимо было также и удержи­вать, устанавливая там правительство, которое можно было бы контролировать, а следовательно, не демократическое, а так­же размещая там гарнизоны. Чем больше городов, тем больше войск поглощали эти гарнизоны. КогдаДеметрий наконец зах­ватил Фивы, он поставил там гарнизон и губернатора, в до­полнение к тем, которые уже находились в Халкиде, Афинах, Коринфе и других местах. Это была противоположность по­литике Филиппа и Александра.

Пирр вмешался в войну Деметрия в Беотии, вторгшись в Фессалию и, таким образом, перерезав наземные коммуника­ции между Македонией и БеотиеЙ. Деметрий быстро отбро­сил захватчиков, но ему пришлось оставить десять тысяч гоп­литов и тысячу всадников в Фессалии, чтобы предотвратить повторение вторжения. Этолийцы также приняли участие, хотя сделали это не открыто. Обычный военный набор в Македонии плюс Фессалия составлял около 30 000-35 000 чело­век. Деметрий использовал треть македонского военного по­тенциала только для того, чтобы удерживать Грецию.

Он вербовал наемников, но они стоили дорого; македонцы тоже, но их можно было мобилизовать в случае необходимос­ти и снова быстро отправить домой. Деметрию пришлось вве­сти большие налоги. Это было необычно для Македонии. Фи­липп II полагался на контроль над ресурсами шахт и портовые сборы, но он всегда тратил все свои деньги, когда он умер, в сокровищнице ничего не осталось. Александр сталкивался с проблемой отсутствия денег в течение года после того, как от­правился в свою великую кампанию. Македония даже вместе с Фессалией и даже выжимая, насколько это возможно, день­ги из Греции не могла содержать большую армию ни с точки зрения численности, ни с точки зрения финансов. Разруха и проблемы предыдущих сорока лет, потери территорий, исто­щение людских ресурсов значительно уменьшили возможно­сти Македонии. Оценка доступной Деметрию военной силы в 30000-35000 человек значительно меньше, чем могло быть в распоряжении у Александра, а Деметрий строил еще и флот.

Монетные дворы в Македонии - в Пелле и Амфиполе - и в контролируемых им греческих городах активно работали, без сомнения используя все драгоценные металлы, которые мог достать ДеметриЙ. Наибольшая производительность была у расположенных в городах, где происходило строительство кораблей; это была очень дорогостоящая деятельность. Деметрий, очевидно, намеревался финансировать свою кампанию за счет военной добычи, как это делал Александр, но пока ему приходилось финансировать свою армию и свой флот за счет налогов с Македонии и тем, что он мог добыть у побежденных и возмущенных греков.

Городам было при­казано предоставлять большие суммы. Один из них - Эрет­рия на Эвбее - по призыву городского философа добился уменьшения своего взноса с 200 до 150 талантов. Эти сум­мы могут быть не совсем точными,4 но для небольшого го­рода даже половина этой суммы была огромной нагрузкой. Налоги с Греции, без сомнения, должны были составлять ты­сячи талантов.

Враг, с которым предстояло столкнуться Деметрию, так­же был другим. Кампания Александра по завоеванию Пер­сидской империи была выиграна отлично тренированными, хорошо управляемыми, тактически гибкими армиями, при­выкшими к кампаниям и сражениям. Противник представ­лял собой самоуверенную аристократию и ненадежного царя, боевые подразделения которых обладали слабой военной дис­циплиной. Деметрий намеревался вести кампанию с разно­родной армией, в основном состоящей из наемников, кото­рые раньше не воевали вместе, против армий городов со сход­ной или равной дисциплиной и при надлежащих к той же военной традиции. Александр завоевал Персию в трех бит­вах и трех осадах, главной его целью было поражение Дария.

После этого весь мир от Эгейского моря до Инда был открыт. Деметрию предстояло вторгнуться в несколько царств, имев­ших очень похожие на его собственную армии, которыми управляли цари, с равным или большим, чем у него, воен­ным талантом. Более того, эти цари заключили союз, чтобы решительно противостоять ему. Фактически он должен был, имея не надежную и истощенную базу, сражаться с тремя ма­кедонскими царями, каждый из которых имел профессио­нальную македонскую армию. Кампания соверщенно опре­деленно была бы намного сложнее, чем у Александра.

Нестабильность политического положения Деметрия была очевидна для его врагов. Александр мог полностью полагаться на лояльность Македонии и рассчитывать на Антипатра для защиты царства, удержания положения, которого он добил­ся в Греции, и при необходимости получения подкреплений. У Деметрия ничего этого не было. Отправляясь в кампанию, он оставил управлять Грецией своего сына Антигона Гоната, но с неболшим количеством войск и без поддержки на мес­тах. Малейшая слабость, самое незначительное поражение могли вызвать восстание среди не желающих его власти гре­ческих подданных и дезертирство его наемников. Ему требовалась гораздо большая армия, чем Александру. При Ипсе в 301 г. до н.э. Лисимах выставил по меньшей мере 40 000 человек, а Селевк 30000, с тех пор оба расширили свои территории. Армия Лисимаха сейчас включала многих из тех, кто при Ипсе сражался на стороне Антигона. Селевк усердно работал, привлекая колонистов, которых можно было бы мо­билизовать в армию. Птолемей, возможно, был самым сла­бым из троих с военной точки зрения, но у него был флот из 50 кораблей, а его царство в Египте обладало значительными географическими преимуществами с точки зрения обороны.

Если эти три царя смогут объединить свои силы, они будут превосходить армию Деметрия. Даже война с каждым из них по отдельности была нерадостной перспективой. Земли, в которые он собирался вторгнуться, были укреп­лены гораздо более эффективно, чем во время похода на во­сток Александра. Александр столкнулся с укрепленными го­родами только на западе (Галикарнас, Тир, Газа) и в Индии. Большинство же современных Деметрию городов были ук­реплены на уровне последних достижений, предназначен­ных для отражения атак с использованием тех машин, ко­торые Александр привез с собой. Это было частично резуль­татом деятельности самого Деметрия, поскольку его осады показали, что необходимо противостоять умению и энергии, которыми он обладал. Его репутация как специалиста по осадам была основана не на количестве осад, которые за­вершились его победой, а на общем числе осад, под его командованием; он проигрывал так же часто, как и побеждал.

Новые укрепления были очень эффективным средством обо­роны, и каждая осада стоила времени, жизней, ресурсов и денег. Противостоявшие ему полководцы были профессио­нальными стратегами и определенно превосходили Демет­рия в военном деле. Они не собирались преодолевать силу Деметрия, а намеревались использовать его слабости, и од­ной из них была его слабая ресурсная база. Связав армию Деметрия несколькими осадами, они быстро добились бы его поражения в войне.

Существовало, однако, несколько реальных факторов, действовавших на стороне Деметрия. Бывшие подданные его отца в Малой Азии и Сирии, возможно, испытывали носталь­гию по временам его правления. Власть Лисимаха над наро­дами Малой Азии была гораздо более жесткой. Деметрий мог ослабить силы Лисимаха, обратившись к своим старым под­данным, но только в том случае, если бы начал одерживать победы. Он мог при влечь на свою сторону тех, кто знал о до­стижениях Александра и хотел повторить приключения сво­их отцов. Если бы Деметрию удалось быстро разбить армию Лисимаха, последний мог лишиться всего царства. С Селев­ком было бы сложнее. Сам размер его царства, его полити­ческое чутье и стратегический ум и проверенная лояльность его людей было гораздо труднее преодолеть. Лояльность старых подданных Антигона под властью Селевка по отноше­нию к Деметрию можно было иметь в виду, но энергичная деятельность Селевка по колонизации разбавила их, а новые колонисты были лояльны только Селевку.

Затем были сыновья царей. Сын СелевкаАнтиох правил в Восточной Персии от имени своего отца. Он доказал свою лояльность отцу и был способным воином. Антиох также был царем, поэтому если бы Деметрий победил Селевка, ему при­шлось бы еще противостоять Антиоху, который пришел бы с армией с востока, стремясь отомстить, а Деметрий знал все о желании отомстить за смерть отца. Старший сын Лисимаха Агафокл был столь же способным воином, как Антиох, и луч­шим командиром, чем его отец, что он вскоре и доказал. Стар­ший сын Птолемея был уже взрослым и скорее администратором, чем воином, но Египетское цар­ство хорошо укрепилось в городах Финикии, и его компетен­тно защищала профессиональная армия за барьером Синай­ской пустыни. Любая объективная оценка плана объединить империю Александра, завоевав весь мир во второй раз из Ма­кедонии, привела бы к выводу, что в 280 г. до н.э. это было невозможно.

Но случались и более странные вещи. Деметрий не был глупцом, хотя, возможно, был недальновидным и слишком амбициозным человеком. Он, конечно, понимал эти слож­ности, но, в конце кониов, он вырос, наблюдая, как разви­вался мир вокруг него. Отказавшись от кампании по завое­ванию мира, Деметрий мог стать другим Кассандром, царем македониев только в Македонии, и периодически воевать против греков и варваров. Пройдя весь Средний Восток, он еще в меньшей степени, чем его отеи, был готов удовлетвориться чем-либо, кроме всего наследия Александра. Но он не был столь же терпеливым, как его отец, потому что проти­востоявшие ему царства с каждым годом, потраченным им на подготовку, становились сильнее и укреплялись еще боль­ше. Масштабы его планов соответствовали его предприятию.
Он вербовал наемников по всему Средиземноморью и пост­роил флот из 500 кораблей; даже включая уже имевшиеся у него ранее корабли, это была грандиозная программа - воз­можно, 200-300 судов. Флот такого размера легко мог побе­дить флот Птолемея, единственный противостоявший ему флот подобного размера. Но такой флот потребовал бы по меньшей мере 50 000 человек, поскольку Деметрий построил много очень больших судов - по меньшей мере у одного из них на скамью гребuов приходилось 16 человек, у другого - 15, еще у многих - по 5 или 7. Помимо сухопутных войск, числен­ность которых, по сообщениям, доходила до 98000 пехоты и 12000 конницы, необходимо было огромное число людей.
Существуют большие сомнения относительно точности этих цифр, и они действительно кажутся очень большими, но они вполне соответствуют той задаче, которую поставил перед собой Деметрий.

Все это потребовало от Деметрия огромных физических затрат, он часто посещал доки, чтобы лично проверить рабо­ту. Ему приходилось следить за сбором воинов и подготов­кой продовольствия, и все его монетные дворы были очень заняты. Неизбежно не решались и другие задачи. Он стоял во главе страны, где каждый македонец рассчитывал на прямой доступ к царю, но при Деметрии они не имели этого. Его нагрузка была слишком велика, но это также было против его личных наклонностей. В этом он значительно отличался от своего отца.

Всю жизнь Деметрий был богатым, и у него выработались привычки выставляться напоказ и вести себя экстравагант­но, от которых трудно было избавиться, да он никогда и не стремился этому. Македонцы предпочитали менее показной образ жизни своих царей, излишества оскорбляли их. Не при­вык Деметрий и иметь дело с мелкими жалобами и пробле­мами своих подданных. Рассказывали историю, что старая женщина, которую он отправил, сказав, что он слишком за­нят, чтобы уделить внимание ее петиции, крикнула ему: «Тог­да перестань быть царем!,) Эту же историю рассказывали о Филиппе II и императоре Адриане, поэтому она внушает со­мнения во всех случаях, но Филипп и Адриан в результате удовлетворили просьбу. Так же поступил и Деметрий, но он не сделал выводов, в то время как Филипп и Адриан усвои­ли этот урок. Деметрий стал объектом и другой неприятной истории. Он собрал письменные петиции, которые ему по­давали, положил их в карманы плаша, но затем выбросил в реку. Насколько правдивы подобные анекдоты, сказать невозможно, но их тон отражает нелюбовь его македонских подданных.

Фивы в конце концов пали в 290 г. до н.э., но Деметрий вступил в конфликт с Пирром, В результате которого получил новую жену - Ланассу, дочь Агафокла Сиuилийского -и остров Керкиру. На следующий год он вторгся в Этолию и двинулся В Эпир. Пирр привел свою армию на помощь это­лийцам, но две армии прошли мимо друг друга, двигаясь в противоположных направлениях по параллельным дорогам. Пирр обнаружил, что македонская армия грабит страну, и разбил ее, захватив 5000 пленных. Во время сражения Пирр, к восторгу обеих армий, сразился на дуэли с македонским полководцем Пантавхом.9 Деметрий вернулся в Македонию, где он заболел, а Пирр вторгся, но быстро был задержан ар­мией, собранной полководцами Деметрия. Результатом ста­ло соглашение между двумя uарями сохранять мир. Вряд ли это было хорошей подготовкой к великой экспе­диции, которую намечал Деметрий. Нападение на Этолию и Эпир, вероятно, было предназначено для того, чтобы сдер­живать их на то время, пока его не будет, но для этого необ­ходима была победа. Вновь у него был шанс стать царем толь­ко Македонии. Огромные силы, которые он собрал, могли разгромить Пирра и Этолию, обладание Керкирой давало ему прекрасную базу для экспедиции на север вдоль Адриатики или на запад, но он отказался от этой возможности. Теперь все его враги в Греции должны были просто ждать, когда он уедет, и он не мог не понимать нестабильности сво­его положения.

Его враги за морем объединились. Лисимах, Селевк и Пто­лемей, оставаясь политическими противниками, образовали неформальный союз против него. Они должны были сделать это как средство против угрозы, которую представлял Демет­рий. Они не стали дожидаться нападения, не пришлось и его греческим противникам дожидаться его отъезда, чтобы на­чать борьбу за свободу. Uари обратили внимание на Пирра, у которого были контакты с Птолемеем. Лисимах, территории которого граничили с Македонией, уже подвергался угрозе со стороны Деметрия. У него были хорошие отношения с не­сколькими греческими городами. Селевк мало что мог сде­лать в таких обстоятельствах: он находился слишком далеко и у него не было флота. Птолемей же направил свой флот в Эгейское Mope. Контроль над восточной частью Средизем­ного моря и союз с Родосом давали его флоту безопасные базы, и он убедил образованный Антигоном много лет назад Союз островов оставить Деметрия. В преддверии того, что должно было про изойти на материке, Птолемей подорвал власть Деметрия над союзом, пообещав Совету союза авто­номию и уменьшение фискальных сборов, а также защиту против любой мести. Это было именно то, что хотели услышать находившиеся под властью Деметрия греки.

Такое развитие событий еще более интересно потому, что оно соответствует взглядам и политике, которые стали нор­мой в следующем веке. Греческие города соглашались на за­щиту и покровительство царя в обмен только на внутреннюю автономию и небольшую дань. В ответ цари освобождались от необходимости применять силу. В городах или не было гарнизонов или они были незначительны. Это снижало расходы царя и освобождало войска для других целей. Дань, которую платили города, была полезным дополнением к основному налогообложению царств, которое обычно базировалось на сельских районах. Такое соглашение между царями и горо­дами в то время действовало по всему региону Эгейского моря. Методы Деметрия сравнивали с действиями других ца­рей, которые оказывались предпочтительнее. В этом заключается ирония, поскольку они использовали именно поли­тику отца Деметрия предоставления «свободы,>, в то время как Деметрий был гораздо более жестким.

Не такими были отношения царей и городов, которые ос­новали сами цари. Эти города никогда не были независимы­ми, поэтому у них не было опыта таких выгодных условий, к которым стоило бы стремиться. Царь был их покровителем, их защитником, их финансистом, их основателем и, в конце концов, их правителем, и это давало ему огромную и постоянную власть над ними. Диапазон автономии колониальных городов был очень ограничен. Планы новых городов неиз­менно показывают, что в них доминировала хорошо укреп­ленная цитадель, где отдельно от жителей располагался цар­ский гарнизон.

Такие колониальные города напоминали городские цент­ры старой Македонии, а не города Греции, и моделью послу­жили колониальные поселения Филиппа - Филиппы и Фи­липпополь. С учетом того, что их основателями были маке­донские военачальники Антигон, Лисимах и прежде всего Селевк, это не удивительно. У каждого города был свой выс­ший чиновник эпuстат (в царстве Селевкидов), который был средством связи между царем и жителями. Отношения были обычно вежливыми, царь формально просил, чтобы города сделали то или другое, а города воздавали формальное ува­жение царю и эпuстату.

Это хорошо работало, и очень немногие из этих городов восставали или выступали за независимость до тех пор, пока само царство не разрушал ось. Переманивание Птолемеем Союза островов отодвинуло морской флот Деметрия назад по направлению к континен­ту, основная база Птолемея была организована на острове Ан­дрос вблизи владений Деметрия на Эвбее, в Аттике и в Бео­тии. Птолемей поддерживал контакты с афинской аппози­цией и Пирром. Они планировали опередить нападение Деметрия, организовав собственное с нескольких направле­ний сразу. Это означало наступление Птолемея с моря в Эгей­ском море и нападение с суши Пирра и Лисимаха на оплот власти Деметрия в Македонии.

Предприятие могло быть рискованным, если бы Демет­рий действительно имел 110 000 воинов и 500 кораблей и по­настоящему утвердился в качестве царя Македонии. Союз­ники отчетливо понимали, что его карточный домик рухнет при достаточно сильном толчке. Размер его армии, возмож­но, преувеличен (может быть, самим Деметрием, а может быть, впоследствии его врагами), но в любом случае она была ослаблена из-за необходимости удерживать земли, где Демет­рий был непопулярен: значительная часть войск была рас­пределена в качестве гарнизонов в Греции и даже в самой Македонии. Привлечение Пирра в план союзников было дей­ствительно очень важным. Македонцам он нравился в каче­стве царя того типа, какой они ценили: доблестный воин, его поединок с Пантавхом уже стали прославлять в песнях. Уча­стие Пирра предполагало, что союзники заранее достигнут соглашения о разделе добычи. Пирр требовал в качестве сво­ей доли саму Македонию, а этого же хотел и Лисимах. Со­мнительно, что другие цари были бы рады объединению Эпи­ра и Македонии под властью одного правителя, но у Пирра были в руках все козыри, поскольку Лисимах не мог вести наземную войну с Деметрием один, а Пирр мог остаться ней­тральным. Лисимах достаточно настаивал на своих требова­ниях, чтобы получить часть Восточной Македонии. Возможно, Птолемей, который, вероятно, контролировал перепис­ку, просто пообещал Македонию обоим.

После решения этого вопроса война началась, возможно, уже в 287 г. до н.э. Лисимах вторгся в Македонию с востока и осадил Амфиполь, а Пирр перешел через горы с запада. Эта кампания определенно ставила целью свержение Деметрия и была направлена против войска Деметрия в Македонии, по­скольку бесчинства Лисимаха должны были вызвать возму­щение македонцев, но армия Деметрия отказал ась сражаться. Воины, противостоявшие Пирру, отказались воевать ради обеспечения роскошной жизни Деметрия, это стало резуль­татом соединения всех элементов его непопулярности. Его жена, сестра Кассандра Фила, предпочла самоубий­ство новым странствованиям, но сам Деметрий отказался сдаться. Он потерял Македонию, но у него все еще был его флот, большая часть его наемников и базы в греческих горо­дах. Он удерживал Тир и Сидон в Финикии - удобные базы, из которых можно было совершать нападения на Птолемея или на Селевка, но Птолемей постепенно захватил контроль над обоими городами, а известный флотоводец царь Сидона Филокл поступил к нему на службу. В Греции Деметрий не был в безопасности. В июне 287 г. до н.э. в Афинах разразил­ся бунт, который поддержали высадившиеся с Андроса войс­ка Птолемея. Деметрий смог удержать несколько фортов в округе и осадил город, который предпринял серьезные и ус­пешные попытки собрать урожай до его прибытия. Последо­вали переговоры между Деметрием и представителем Птолемея Состратом, советы которому давал афинянин Калий, командовавший войсками Птолемея с Андроса.

Ситуация в Аттике зашла в тупик. Деметрий был не спо­собен вновь захватить город, афиняне не могли взять Пирей. Птолемей не был готов вести полномасштабную кампанию на таком расстоянии от Египта. Изгнание Деметрия из Ма­кедонии решило основную задачу союза, поэтому был зак­лючен мир на условиях, что Деметрий сохранит Пирей, а Афины будут свободны от его политического вмешательства. Афинянам это не понравилось, но они не могли воевать с Деметрием без внешней помощи. Без сомнения, это не устраивало и самого Деметрия, но он мог утешить себя тем, что сохранил свои основные активы. Пирей был крупной морс­кой базой и портом, удерживая его, Деметрий контролиро­вал экономическую жизнь Афин.

Этот мир ознаменовал выход Птолемея из союза, он сде­лал крупные приобретения и теперь доминировал в Эгейс­ком море без серьезных потерь в войне. Основные бои вели Пирр, Лисимах и афиняне. Два uаря по-дружески разделили Македонию, хотя Пирр был разочарован тем, что не получит всю территорию. При этом он также помог афинянам во вре­мя осады Деметрия, таким образом, он отдал дань союзу с Птолемеем, союзу, который Птолемей вскоре оставил. Урегулирование вопроса с Афинами означало мир между Деметрием и Птолемеем. В действительности афиняне послу­жили разменной картой в мирном договоре между двумя ца­рями. Деметрий в дальнейшем, кажется, воспринял тактику своего отца вести переговоры отдельно с каждым из своих противников, на этот раз с определенным успехом. Когда Пирр прибыл в Афины, он тоже заключил мир с Деметри­ем. Учитывая то, что Селевк пока не был в состоянии вме­шиваться в события далеко на западе, Деметрий действовал против одного Лисимаха.

Он двинулся на Лисимаха из Милета. По прибытии в го­род его приветствовала Эвридика, бывшая жена Птолемея. Она представила Деметрию свою дочь Птолемею, с которой Деметрий был помолвлен, по меньшей мере формально, еще в 299-298 гг. до н.э. Он воспользовался возможностью снова жениться, а затем возобновил кампанию. Деметрий назна­чил своего сына Антигона Гоната командовать оставшимися постами в Европе, в Коринфе, Пирее, на Эвбее, в Беотии, Фокиде, в нескольких фортах и поселениях возле этих горо­дов и в Деметрии в Фессалии. Из Ми лета Деметрий захватил контроль над несколькими ионийскими городами, включая Эфес и Пирену: в одних сами жители приветствовали его, другими он овладел с помошью угроз или силой. Затем он двинулся в глубь материка, чтобы захватить Сарды. Ему по­могали измены городов и переходивших на его сторону вои­нов Лисимаха, но сейчас он столкнулся с более сильным противником - войском под командованием сына Лисимаха Ага­фокла, который смог отрезать захватчика от его флота, отбивая города вдоль побережья.

По сообщениям, Деметрий намеревался достичь Армении и Мидии. Это кажется маловероятным, поскольку у него не было опыта ведения действий в этих регионах и никаких связей там. Он определенно двинулся в глубь материка, чтобы уйти от пре­восходяших сил Агафокла. Агафокл осторожно отказывался вступать с ним в битву, только в стычки, но и не позволял зах­ватчикам уйти и упорно гнал Деметрия и его армию все дальше на восток в горные районы Тавра. Лояльность бывших поддан­ных, на которую мог рассчитывать Деметрий, не проявилась после первых побед; в военном отношении Агафокл переиграл его, его армия начала уменьшаться частично за счет дезертир­ства, частично в результате потерь и болезней. Большая часть наемников оставалась с ним до конца, но победить они не мог­ли. Агафокл маневрами заставил Деметрия уйти со старых тер­риторий его отца и через горы Тавр перейти в Киликию - на территорию Селевка. Наконец и Селевк вступил в войну. Деметрий обратился к Селевку как некровный родствен­ник и в то же время завоевывал Киликию. Селевк, предполо­жительно под действием убеждений своего полководца Пат­рокла (как будто его требовалось убеждать!) подозрительно относиться к сыну Антигона, постепенно занял более твер­дую позицию. Киликия не была серьезно зашишена, хотя там, как и с армией Агафокла, состоялось несколько стычек. И вновь ни в Киликии, ни в Сирии не произошло восстаний в его поддержку. Селевк, как и Агафокл, использовал блокаду и не рисковал вступать в сражение против такого полковод­ца. И в самом деле, не было необходимости рисковать людь­ми и даже возможным поражением вследствие плохого со­стояния армии Деметрия, которое очень скоро стало очевид­но. Армия Деметрия достигла высоких и трудно проходимых даже сейчас Аманских гор - границы Киликии и Сирии. Воины были измотаны, измучены голодом и не получали пла­ты. Селевк понимал их физическое и психологическое состо­яние, он окружил их своими войсками, разжег костры, чтобы продемонстрировать свое присутствие, показав, что он здесь, но находится вне досягаемости. В горах, где расположились воины Деметрия, было мало продовольствия, но армия Се­левка могла получать снабжение, а люди Деметрия голодали.

Дав время оценить ситуацию, Селевк вышел вперед, встал перед воинами Деметрия, снял шлем и предложил им сдать­ся. Этого было достаточно. Авантюра закончилась. Они вы­дали Деметрия, получив обещание, что ему сохранят жизнь (так же, как за сорок лет до этого Эвмен был передан отцу Деметрия). Последним действием Деметрия перед тем, как он сдался, было послать приказы сыну и его людям в Европе подчиняться приказам Антигона. Вскоре после этого Селевк основал еще один город в долине Кара-Су к востоку от этого места и назвал его Никополь - «Город победы». Последнее приключение Деметрия показало, что завоева­ния в стиле Александра больше невозможны. Может быть, это было и романтично, хотя поступок Селевка, обративше­гося непосредственно к солдатам, превзошел даже это, но без­надежно с того самого времени, как Деметрий не смог при­влечь на свою сторону больше трех или четырех городов. Его отвергли все цари, все города, которые могли бы поддержать, и в целом общественное мнение. Он оставил свое великое имя, но не оставил великих достижений. Его провал знаме­новал конец великих приключений; и только один человек все еще полагал, что единство империи достижимо.


Империя Александра Македонского. Крушение великой державы >>> Джон Д. Грэйнджер

http://imtw.ru/topic/8713-%D0%B8%D0%BC%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B8%D1%8F-%D0%B0%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80%D0%B0-%D0%BC%D0%B0%D0%BA%D0%B5%D0%B4%D0%BE%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE-%D0%BA%D1%80%D1%83%D1%88%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5-%D0%B2%D0%B5%D0%BB/page__st__10